.
Тем временем Рагнар Сульман и Рудольф Лильеквист начали потихоньку готовиться к встрече с организациями, назначенными выбирать лауреатов премии. При внесении необходимых изменений в текст завещания представитель все еще упирающейся Академии наук присутствовал в качестве частного лица. Среди прочего договорились о том, что выражение Альфреда «в течение минувшего года» не следует трактовать буквально, а лишь как стремление поощрить самые свежие и лучшие достижения. Необходимо учитывать, что нередко проходит несколько лет, прежде чем удается оценить и доказать ценность того или иного научного открытия. Предложение, что премию можно разделить на две или три, также внесли в протокол уже на этом этапе>28.
Душеприказчики успели провести четыре встречи, прежде чем шведские родственники ринулись в бой. Тяжба по поводу судов была всего лишь пробным шаром, констатировала пресса. Теперь же развернулось настоящее наступление родни на завещание Альфреда Нобеля.
В начале января 1898 года наследники Роберта Нобеля и чета Шёгрен подали заявление в суд против всех, имеющих хоть какое-либо отношение к юридическому действию, названному завещанием Альфреда Нобеля. Они утверждали, что документ, под которым Альфред поставил свою подпись, не выдерживает строгой проверки. Крупное пожертвование не имеет получателя, и нигде не сказано, кто будет распоряжаться имуществом после составления описи. В таком случае по закону все оставшееся после смерти Альфреда Нобеля имущество переходит к его ближайшим наследникам. Но, добавляли родственники, чтобы исключить кривотолки, они хотят прямо сейчас заявить: в их намерения не входит отменить Нобелевскую премию. Они решительно желают «воплотить в жизнь основную мысль завещания д-ра Нобеля».
Шведская ветвь семейства подала в суд на всех, кто играл какую-либо роль в деле о наследстве, не имея на то, по их мнению, законных оснований: душеприказчиков, премирующие организации, шведское государство и его королевское величество. На всякий случай заявление было подано и в Стокгольме, и в Карлскуге>29.
Эмануэль Нобель находился в Стокгольме, когда до него дошла эта новость. На него оказывалось сильное давление, причем не только со стороны родственников: его убеждали поддержать заявление. Ему предстояло принять непростое решение. До отъезда из Петербурга он собрал младших единокровных братьев и сестер и объяснил, как он, их опекун, смотрит на дело: как неправильно, по его мнению, пытаться приостановить или ограничить исполнение последней воли дяди Альфреда. Но что скажут братья и сестры теперь, когда дело настолько обострилось? Они поддержали его позицию.