Одновременно властям стали поступать жалобы от соседей на грохот, доносившийся с завода Нобеля. Они утверждали, что от нового парового молота сотрясается весь квартал, что угрожает как зданиям, так и здоровью обитателей соседних домов.
Если раньше Нобели с трудом успевали выполнить государственные заказы, то теперь им пришлось испытать сомнительное удовольствие, когда они полностью прекратились. Семья пережила тяжелое потрясение. Они выложились на все сто. Выручили царя в чрезвычайной ситуации в обмен на обещания будущих заказов. Расширили завод, приняли на работу тысячу человек и закупили дорогостоящее оборудование. Кроме того, двигатели, которые они только что поставили для корветов и русских боевых кораблей «Ретвизан», «Гангут» и «Воля», прошли испытания с наилучшей оценкой>30.
Но разве это помогло? Из морского министерства – ни строчки.
Деньги буквально утекали из кассы компании Nobel & Söner, и вскоре дали о себе знать старые займы и закладные, в том числе бывшего партнера – Огарева. Положение становилось все более серьезным. В августе 1856-го Иммануил, Андриетта и их младший сын Эмиль отправились в Швецию, чтобы набраться сил в доме шурина и брата Людвига Альселя. Они пробыли там несколько недель, и Иммануил уже начал подумывать над тем, чтобы в крайнем случае заполнить дыры в семейном бюджете экспортом русских телячьих отбивных, индюшек, глухарей и куропаток.
В сентябре они вернулись домой, после на редкость тяжелого плавания в шторм через Балтийское море. Однако ситуация нисколько не улучшилась, наоборот. Компания Nobel & Söner обратилась в Министерство финансов за экстренной ссудой, однако получила лишь треть запрошенной суммы. Новых заказов не намечалось, а старые уже были выполнены. В октябре гигантский завод почти полностью простаивал. Одновременно до них дошли слухи, что правительство разместило большой заказ за границей.
Нобель изложил всю серьезность ситуации в письме в Военно-морское министерство. Нарушение обещаний, писал он, грозит семье Нобель полным разорением. Иммануил напомнил об обещаниях в брошюре, разосланной в начале войны. Без кредита и без обещанных заказов у расширенного по требованию правительства огромного завода стоимостью в 700 000 рублей оставался один выход: банкротство!
«Было бы естественно предполагать, что усилия по созданию одной совершенно новой отрасли были хотя бы вознаграждены привилегиями, соответствующими вложениям, – писал он с горечью и отчаянием в личном письме. – Сейчас завод несет убытки в размере 30 000 ежемесячно. <…> Скоро я буду вынужден уволить всех своих рабочих и продать предприятие за любую цену»