.
Иммануил испробовал все средства. Дважды обращался он к великому князю Константину, младшему брату Александра II, с просьбой поговорить с императором. Теперь требовался кредит на 300 000 рублей, чтобы Нобель мог справиться с ситуацией. Ответ великого князя был кратким: «По причине ни с чем не сравнимой благосклонности, оказанной ранее, я об этом просить не могу».
Отказ великого князя, похоже, затерялся в недрах бюрократической махины. Первого января 1857 года Иммануил Нобель все еще не получил ответа>32. Взяв быка за рога, он написал, что обещание правительства о последующих заказах должно восприниматься как обязательство. Поэтому вопрос не в том, будут ли средства выплачены, а в том, когда и в каком объеме. «Я должен это знать, чтобы принять решение, продолжит завод жить или умрет», – писал он.
И вот пришел ответ. Военно-морское министерство заявило, что его претензии на особое отношение необоснованны, а брошюра, о которой он говорит, была послана не ему одному и что русское правительство никогда не обещало ничего иного, нежели закупать «самое лучшее и самое дешевое». Компания Nobel & Söner перестала быть лучшей и самой дешевой.
Однако в качестве жеста доброй воли министерство добавило: в 1853 году при объявлении войны Нобель все же первым откликнулся на призыв правительства. Если ему придется закрыть свой завод, министерство готово помочь и выкупить у него его инструменты. Они могут пригодиться другим поставщикам>33.
Это послание поразило Иммануила Нобеля как удар грома и, как он позднее выразился, «чуть было не стоило мне остатка жизненных сил, которые во мне еще сохранились» Потрясение совершенно выбило его из колеи. Он впал в «полнейшую апатию», которая продолжалась три месяца>34.
* * *
Выражаясь современным языком, можно сказать, что от переутомления и неприятностей у Иммануила Нобеля возникли выгорание и депрессия. Это так понятно, однако, как часто бывает, случилось очень не вовремя. В ситуации столь острого кризиса для спасения компании Nobel & Söner требовались незамедлительные действия.
Я размышляю над тем, о чем говорили и думали в семье. Как они вырвутся из западни, если главный человек в фирме сошел с дистанции? Совсем не в духе Нобелей было просто сдаться.
Намек на ответ нашелся в Военно-морском архиве Санкт-Петербурга в нескольких документах, касающихся переделки кованых решеток в Кронштадте. Иммануилу удалось собраться настолько, что он выписал доверенность на своего третьего сына Альфреда Нобеля. Она датирована 12 февраля 1857 года и написана по-русски: