На второй дюжине посланий я психанула и написала активно любопытствующей подруге, как оно было: через постель! А что? Истинная правда! Я лежала на кровати Извара, когда он сообщил, что дозволяет мне остаться. А то, что при этом я больше напоминала зомби, с ссадинами и синяками, а магия во мне едва начала восстанавливаться, – так, мелочи, на которые не стоит обращать внимания.
После этого письма как-то резко прекратились. То ли юные адепты оказались не готовы к такому повороту, то ли их любопытство резко иссякло. И меня оставили в покое, и наконец-то можно было всецело погрузиться в практику.
У Извара действительно было чему поучиться. Небольшой уровень дара он использовал так виртуозно, как иные целители с десятым уровнем, наверное, не смогли бы. И я впитывала его знания жадно, как сфагнум – болотную воду.
Жители Больших Животинок – малой деревни, разросшейся до выселка, – звали Учителя уважительно «господин колдун». И обращались к нему не только если кто занедужит. Если расшалились волкодлаки, падеж скота случился или засуха – шли к нему, кланяясь в пояс. И даже дланник уважительно приветствовал Извара при встрече. Хотя обычно божьи служители магов на дух не переносили, считая их конкурентами.
Меня же поначалу считали ведьмой, но уже к осени в спину не плевали и даже кукишей в карманах не выворачивали. Наоборот, стали звать ученицей. Даже за глаза. Правда, прибавляя к этому эпитеты в зависимости от ситуации от «архова» до «столичная фифа».
От Лиса я получила на исходе травня гневное письмо о том, насколько я бессердечная и как могла изменить своему жениху со старым хрычом. Послание я прочитала и… сожгла.
Во мне в тот вечер, когда я увидела жениха в таверне с Марикой, что-то изменилось. Словно отрезало у меня ломоть души. А я сама начала покрываться панцирем цинизма. В этом помогал и наставник. Его ехидства и язвительности хватало на десятерых. И шпынял он меня нещадно. Я была и «криворукой», и «бестолочью», и «куда ты лезешь, дура!».
Но странное дело, я не обижалась. Хотя в столице за куда более мягкие эпитеты кого другого могла бы возненавидеть. А еще я была благодарна Учителю, что он не расспрашивал меня о личном, о том, что привело меня сюда. Словно знал все наперед.
Извар учил врачевать. Причем не только тело, но и душу, понимать причины болезни, будь она физической или магической природы. Слушать и слышать. Он ставил мне руки. Руки лекаря, а не простого адепта-целителя. Чтобы я и без магии умела чувствовать больного. Определять тремя пальцами, без сканирования утробы, как лежит плод, с первого взгляда отличать лихоманку от лихорадки и обходиться малым. И резервом, и инструментами.