Парочка так разошлась, что Лис задел локтем кружку с брагой, и та опрокинулась прямо на Марику. Честно, она сама опрокинулась. Я тут ни при чем. И заклинание левитации тоже.
Пассия боевика завизжала, а потом делано возмутилась, протянув:
– Ли-и-ис, ты чего? Я же мокрая теперь.
– Я щас высушу. – Боевик щелкнул пальцами. Вот только брага – не вода, испарившись, она оставила пятно и, судя по писку Марики, еще и намертво прилипла к коже.
Марика, матюгнувшись напоследок, зло потопала по лестнице на второй этаж. Судя по всему, решать проблему со штанами.
А мой жених, уже бывший, вальяжно откинулся на стену.
– Завидую я тебе, Лис, – услышала я хмельной юношеский голос. – Девки на тебя так и вешаются. Что эта, что чернявая, что кучерявая…
– Завидуешь?
– Да иди ты!
– Я-то пойду, – ухмыльнулся Лис. – На второй этаж. Там уже она штаны небось сняла… – послышалось мечтательное. – Не то что эта Натиша, которая и дать-то толком не может, – на последних словах Лис скривился.
– А что же ты тогда с ней всю весну ходил? – задал вопрос еще один боевик.
– А затем, что жена из нее неплохая получится.
– Богатая, глупая и красивая? – хохотнул кто-то с другого края стола.
– Вот! Норис меня понимает, дружище! – Лис похлопал напоказ. – Нам, бессребреникам, надо жен с умом выбирать, чтоб потом без связей и денег не куковать, – и он сам рассмеялся своей шутке.
Вот только я краем глаза заметила, как некоторые парни без слов встают из-за стола и уходят. Словно им противно слушать. А мне… мне тоже было противно. Вот только я не могла пошевелиться. Так и стояла истуканом, не видя перед собой ничего вокруг. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я отмерла.
Внутри словно что-то оборвалось. Отстраненно мелькнула мысль: не быть мне боевым магом. Те реагируют мгновенно. Боевичка на моем месте непременно устроила бы погром, ведьма – прокляла бы, а я… Я, целительница, лишь поняла: сегодня внутри меня что-то умерло. Я разочаровалась. Да, именно так. Потому как только разочарование одновременно и убивает, и рождает пустоту в душе. Обида, ревность, ненависть – после них остается что-то… Пепел, ярость. А тут абсолютно ни-че-го.
Я чувствовала себя скорлупой, внутри которой бездна. Коснись – и оболочка треснет, сомнется, проваливаясь внутрь, под давлением внешней среды. И я исчезну.
Я не помнила, как ушла из корчмы, как оседлала метлу и как летела на юг… Вроде бы даже не одни сутки провела, ухватившись за черен. Словно я боялась, что если остановлюсь хоть на миг – то все.
Как при этом я не свернула себе шею, не выгорела, не напоролась на разбойников… Для меня загадка. Вот только вывел меня из состояния оцепенения протяжный крик. Лес уже давно сменился чахлыми кустами, вот-вот норовя перейти вовсе в разнотравье.