(болезни определенной социальной группы лиц), а также
профессиональные, молодежные, женские, детские и др. болезни. На основании того, какие соматические объекты или какие их типы являются больными, говорят об
ушных и
глазных болезнях, болезнях горла и
языка, сердца и
легких, крови (ср.
болезни крови) и
кожи (ср.
кожные болезни, но, реже?
болезни кожи), о
болезнях желудка и
живота (ср.
желудочные и
абдоминальные болезни ‘относящиеся к животу’), а также о
нервных болезнях, о
внутренних болезнях (‘болезни внутренних органов’, ср. несуществующее
*внешние болезни) и просто о
болезнях тела и
болезнях души (
душевных, или
психосоматических, болезнях). Есть, разумеется, и много других признаков, в соответствии с которыми строятся содержательные классификации болезней.
Между тем и сегодня ведутся острые дискуссии по поводу отнесения совокупности определенных признаков человека к симптомам болезни. На страницах печатных СМИ и на экранах телевидения до сих пор время от времени обсуждается вопрос о том, являются ли такие признаки, как стеснительность, застенчивость или возбудимость, отдельными болезнями или признаками таковых, хотя, как кажется, русский язык давно дал ясный ответ на этот вопрос. Ведь сочетания болезненная стеснительность, болезненная застенчивость и болезненная возбудимость не только являются абсолютно правильными, но и не ощущаются как плеонастические. Поэтому ни стеснительность, ни застенчивость, ни возбудимость сами по себе ни болезнями, ни признаками болезней не являются.
Сравнительно недавно на страницах одной из популярных российских медицинских газет[137] появилась статья под названием «Недомогание или болезнь?», в которой обсуждался вопрос, является ли так называемый синдром хронической усталости, или, как его еще называют, синдром усталых городов, болезнью. Автор статьи, врач, канд. мед. наук О. Сорокина пишет, что усталость сама по себе «далеко не всегда признак болезни». Лишь в том случае, когда к постепенно накапливаемой усталости присоединяются другие неприятные явления и состояния, такие как слабость мышц, забывчивость, рассеянность, ослабление памяти и плохое настроение, бессонница, вспыльчивость и раздражительность, боязнь света или шума и т. п., и при этом человек ощущает их по меньшей мере в течение полугода, можно, как считает О. Сорокина, говорить о синдроме хронической усталости как о болезни.
Ходит в среде врачей сегодня и такая старая шутка. Пожилой врач поучает молодого коллегу: «Если больной вконец запутал тебя своими жалобами, пиши в его карте ВСД (вегетососудистая дистония)». Дело в том, что отечественные терапевты еще в советское время утверждали, что такой болезни, как ВСД, нет. И это, между прочим, приводило к весьма огорчительным для больных последствиям, а именно, врачи отказывались выдавать больничные листы людям с таким диагнозам, тем более что жалобы нередко выглядели нелепыми. Например, одному пациенту казалось, что у него постоянно ноют ладони, другому — что болят волосы, третьему — что все время чешутся уши, а четвертому — что у него то сужаются, то расширяются зрачки. Признаков ВСД насчитывалось огромное количество, и считалось, что если подобных жалоб со стороны пациента более пяти-шести, то ему можно смело ставить диагноз ВСД.