А самого Всеволода елка не радовала. Он повернулся к ней спиной и приложился к бутылке дорогого французского коньяка, которую уже наполовину опорожнил. Отчего-то вспомнилась дочь. Он не видал ее с рождения внука, а мальчишке, должно быть, уже лет пять… Мальчонке бы елка понравилась. Как там его зовут? Владик? Павлик? Если бы Ника хотела примирения, назвала бы сына в честь родного отца – Всеволодом. Но Ника всегда была упрямицей, с детских лет стремилась доказать самостоятельность. Вот и доказала. Поди, сидит сейчас в убогой халупе со своим ненаглядным программистом… Как там его? Антон? Дмитрий? Слишком велика честь еще его имя помнить!
Всеволод допил коньяк, метнул пустую бутылку в елку. Та пошатнулась, закачала пушистыми пластиковыми ветвями, но устояла. Только несколько шаров брызнули золотыми осколками на пол. Плевать. Придет домработница и уберет. Ее имени Серебров тоже не знал, даже не пытался запомнить, и в лицо бы не узнал, если бы увидел не дома со шваброй, а в толпе людей. Так, ходит какая-то уже лет пять, машет тряпкой, Золушка… Покачиваясь, хозяин подошел к открытому бару в стене и достал еще одну бутылку коньяка.
– Вы же не собираетесь выставить нас из дома накануне Нового года? – поставив елку между собой и приставами, придушенно спросил Сеня и размотал другой рукой шарф.
Спиной он прикрывал Алю. Жена открыла дверь ключом и прошмыгнула в квартиру, заведя с собой дочку. Приставы было шагнули к двери, но Сеня выставил елку макушкой вперед, и те попятились.
Противников было двое – прилизанный сухопарый тип за сорок и парень лет двадцати, оба в костюмах и галстуках. Тот, что постарше, смотрел на должника равнодушно, как на пустое место. Мальчишка еще не закостенел душой, в его глазах читалась неловкость – он словно извинялся за себя и за своего напарника.
– Выставлять вас будут судебные приставы, – сухо поправил тот, что старше.
– Если до этого дойдет дело, – добавил его младший коллега и ободряюще улыбнулся Сене.
– А вы?.. – недоуменно уточнил Сеня.
– Мы сотрудники банка. Пришли вручить вам уведомление о задолженности. – Сухощавый протянул Сене конверт. – Банк дает вам десять дней на погашение долга в полном объеме.
– Как десять дней? – хрипло переспросил Сеня, стиснув конверт.
– Потом мы подаем в суд и будем требовать выселения. – Сухощавый развернулся и зашагал к лестнице.
– С наступающим! – Его молодой напарник виновато улыбнулся, словно извиняясь за плохие вести, и заторопился следом.
А оглушенный Сеня остался стоять посреди лестничной площадки с елкой в одной руке и письмом в другой.