А принц Альфиан мне ни капельки не нравился. Вот ни капельки. Стоило вспомнить один его взгляд, излишне влажно скользящий по моей розочке, как становилось ясно: пробовать на вкус этот фрукт я не стала бы ни за какие коврижки.
Тем более позволять ему пробовать на вкус меня…
От этой мысли слегка передернуло, и я постаралась переключиться.
Так что мой план оставался прост: каким-то образом остаться с принцем наедине, добраться до его губ и, по-быстрому чмокнув, убраться восвояси. Пусть остальные претендентки вздохнут свободнее, а Альфиан не отвлекается от девушек.
Оставался лишь один насущный вопрос: как добиться достаточно “приватного” свидания, чтобы можно было позволить себе маленькую наглость вроде поцелуя? И как потом унести оттуда ноги?..
Едва карета оказалась у врат Лебединого дворца, все внутри меня сжалось. Молчаливый слуга с поклоном осведомился, не на Отбор ли я прибыла, затем сверился со списком и, обнаружив в нем требуемое имя, спокойно препроводил в широкую залу.
Первое время, ступая по ковровым дорожкам дворца, я едва могла вздохнуть. Ноги утопали в высоком и мягком ворсе, глаза слепило от блеска золота и света десятков магических огоньков, запрятанных в хрустальные светильники. Казалось, к такому богатству просто невозможно привыкнуть.
Кроме того, у короля на службе явно числилось множество магов, раз тут постоянно поддерживалось такое колдовское великолепие! Ведь волшебные огни со временем гаснут. Здесь же горело, казалось, все.
То есть как убивать неинициированных колдунов — так это нормально, а как брать к себе на службу оставшихся — так это пожалуйста?..
Но мне было некогда об этом подумать, потому что очень быстро меня привели в зал, где должен был проходить Отбор.
Здесь прямо с потолка вниз спускались нити хрусталя. Ими же были украшены длинные тяжелые шторы, бусы из жемчуга покрывали многочисленные напольные вазы ярко-красных роз. Белые жемчужинки лежали на багряных лепестках, как драгоценные слезы.
Я любовалась всем вокруг так самозабвенно, что даже не сразу заметила, как косятся на меня другие ронны, что оказались тут вместе со мной.
Их было больше десятка, и все смотрелись просто восхитительно! Кое-кто — даже чересчур восхитительно, я бы сказала… На парочке девушек румяна были наложены так ярко, что создавалось впечатление, будто у них щеки горят от муравьиной лихорадки. У других двух прически были столь высокими и пышными, что они едва передвигались и шевелили головами. В волосах, уложенных просто невероятно сложным образом, блестели золотые фигурки птиц, сверкали какие-то металлические вставки и драгоценные камни.