Но тогда кто?.. Кого я привязала кровавой клятвой в спальне дома Ирмабеллы Довилье? И что он вообще там делал?..
Довольно долгое время мы оба молчали. Я переваривала полученную информацию, пыталась справиться с дрожью в кончиках пальцев. И губах. Не знаю почему, но после нападения Сафиры у меня дрожали губы, и я никак не могла их успокоить.
Я перекинула через плечо длинную косу, которая от пудры казалась светло-желтой, почти белой, и начала механически накручивать на палец кончик. Это должно было немного расслабить.
Но краем глаза я видела, как косится на меня Хмуря, и от этого почему-то начинала нервничать еще сильнее. В конце концов я поняла, что у меня в ладонях дрожит вся коса, и с раздражением отбросила ее в сторону, не желая, чтобы мое состояние было замечено.
Хмуря вряд ли способен на сочувствие. Но от него сочувствие мне нужно было меньше всего.
— Она хотела тебя убить, — сказал вдруг ворон, не поворачивая головы.
— Спасибо, что напомнил, — скривилась я, сдвинув брови.
Хмуря, конечно, как всегда, норовил сделать побольнее.
Перед глазами снова вспыхнуло перекошенное лицо ведьмы Сафиры. Моей сестры.
Было ли мне больно оттого, что она — моя родня?
Наверно, было. Когда-то внутри меня еще теплилась надежда, что у меня может быть семья. Сегодня после слов Сафиры она умерла.
Когда умирает надежда — это, конечно, неприятно. Жжет в груди, щиплет… Зато потом наступает пустота и тебе уже все равно.
Поэтому я была даже рада. Теперь не придется страдать и мучиться вопросами, подружусь ли я хоть с кем-нибудь из рода Сирье или нет. Сафира ясно дала понять, как ко мне относились еще при рождении.
— Зря я вообще отправилась на этот Отбор, — все-таки сорвалось с моих губ, когда я откинулась назад на подушки кареты. И раз уж начала говорить, захотелось высказать и все остальное. Словно плотину прорвало, и вместе с каждым словом снижался и испытанный стресс. — Никто бы не заметил, что я не явилась. Никто бы не ждал на мероприятии королевского масштаба простую приютскую девку. Принц бы обо мне забыл, конкурсантки не нервничали и не глядели мне косо вслед. А сестра вообще бы никогда меня не встретила.
Все это время я старательно не смотрела на Хмурю. Мне хотелось думать, что я говорю сама с собой. Или с каким-то другим слушателем. Мне просто нужно было это сказать, и все.
В конце концов, я чуть не умерла. И меня это несколько растревожило.
А Хмуря все равно не способен меня поддержать. Так пусть хоть выполняет роль бессловесной мебели.
Однако я немного подзабыла, что мой ворон не умеет быть бессловесным.