– Почему Россия не даёт нам комплекс С-300?
К такому лобовому и не совсем «по адресу» вопросу мы готовы не были. Наше недоумение Душана нисколько не смутило.
– Весь мир против Сербии… Только за то, что мы – сербы, что мы – православные… Скоро нас убивать будут… Бомбить будут… Защищаться нечем… Вот был бы у нас С-300…
Верно, велик нынче авторитет прессы, но передачей из одной страны в другую сверхсовременного оружия её представители не занимаются. Объяснять это было некогда: автобус на Приштину уходил через пять минут.
Несколько часов пути до Косово хватило не только на то, чтобы выспаться. В дороге вспоминал детали своей шестилетней давности сербской «эпопеи». Тогда у нас, русских добровольцев, сверхточных ракетных комплексов никто не просил, но похожие по неудобности вопросы выслушивать приходилось. Например, уже на «положае» в окрестностях сербского города Вышеграда один из местных ополченцев, школьный учитель по гражданской профессии, спрашивал у нас, наивно надеясь получить концептуальный ответ:
– Русские и сербы – братья? А когда Ельцин пришлёт армию сербов защищать? Почему ваш Козырев не любит славян?
В тонкости российской политики русские добровольцы, в основном, не обременённые «верхним» образованием, посвящены не были. Только это не значит, что они не понимали этой политики. Понимали, но по-своему. На уровне подсознания, национального чутья, национального интеллекта. И абсолютно правильно понимали. Потому и в таких разговорах в карман за словом не лезли. Несложно представить, какими эти слова были.
Откровенно ошарашенному подобными откровениями сербу только и оставалось, что сокрушённо кивать головой да повторять:
– И у вас, руссов, правители – неправильные… Нехорошо… Несправедливо… За что Господь такое посылает?
Между прочим, за шесть прошедших лет ничего в российских реалиях не изменилось: и во власти те же самые люди, и в политике прежние установки. Чувствую, непросто будет мне объяснять сербам, почему их небо, по крайней мере, в ближайшее время, не будут защищать российские ракетные комплексы С-300.
* * *
В Приштину приехали затемно. На вокзале нас встречали два преподавателя местного университета. Вместе дошли до отеля, где нам, согласно договорённости, предстояло жить всё время командировки. За кофе в гостиничном баре поговорили на общие культурно-исторические темы, попытались затвердить что-то наподобие плана нашей работы.
Последнее получалось, мягко говоря, «не очень». И это несмотря на то, что накануне из Москвы по телефону я вроде бы как согласовал со своими белградскими друзьями «всю командировочную стратегию». Мне очень хотелось собрать как можно больше эксклюзивной информации о жизни сербов в прифронтовой, по сути, полосе, с головой окунуться в чувства и настроения людей, готовящихся к войне, точнее, уже воюющих. Для этого просил организовать встречи с представителями разных слоёв населения, в первую очередь с ополченцами, духовенством, политическими и государственными деятелями, лучшими представителями патриотической интеллигенции. Известно было, что сейчас в Косово для борьбы с албанским сепаратизмом, а, возможно, и для противостояния иноземному вторжению стянуты значительные силы югославской армии и полиции. Существовала насущная потребность пообщаться с военными, убедиться в крепости их боевого духа, узнать, как осмысливают эти люди нынешний период сербской истории, что ответят на естественные в этой ситуации вопросы «кто виноват?» и «что делать?» По телефону белградские друзья говорили «нет проблем», обещали, что «всё будет».