– Ты как хочешь, а я – домой, с меня уже хватит…
Чего «хватит», уточнять я не стал. Попытался представить своего нынешнего спутника в ситуации шестилетней давности: на «положае» на высоте Заглавок в окрестностях сербского города Вышеграда. Не хватило воображения. Подумал про себя, насколько точно и универсально простенькое, прихваченное ещё из дворового и пионерлагерного детства тест-лекало: «Ты пойдёшь с ним в разведку?»
Ну и мелькнуло глубоко внутри мудрое, хотя и трусоватое: «А, может быть, всё к лучшему…»
* * *
Конечно, в конце марта в Белграде куда теплее, чем в Москве. Но не настолько, чтобы ночевать под открытым небом без спальников и одеял. К утру продрогли, к месту регистрации не шли, а бежали судорожной трусцой. Предвкушали, как очень скоро окажемся в самолёте, поедим чего-то горячего, возможно, разживёмся спиртным, как здорово будет просто вытянуть в тепле ноги, поглядывая в иллюминатор, осознавать, что ты летишь домой. Если б так…
Молодой серб (я на автомате отметил – «призывного возраста»), едва взглянув на наши протянутые билеты, замотал головой:
– Не можно…
И вдруг затараторил на вполне сносном русском:
– Ночью… Аэропорт… Самолёты… НАТО… Всё… Бомбы, ракеты… Ничего нет…
Для пущей убедительности скрестил на груди руки.
Мне показалось, что в его голосе звучало что-то похожее на радость. Показалось только на тысячную долю секунды, потому как сам себя одернул и даже пристыдил: ну какая тут радость может быть у человека, когда ни за что ни про что начинают бомбить столицу его родины.
Оказалось, зря одёргивал, потому что серб, уже откровенно улыбаясь, почти торжествующе пояснил:
– Вот, если бы вы нам передали ракеты С-300, всё хорошо было… НАТО не было бы… Бомб не было… Рейс Белград – Москва был… А сейчас аэропорт – вообще нет… Бомбы…
И опять сделал руками жест, будто показывая, что натовские ракеты и бомбы просто сравняли аэропорт с землёй.
Чисто по инерции я огрызнулся:
– Где мы тебе возьмём С-300?
Для пущей убедительности похлопал по тощей дорожной сумке и добавил несколько сербских (вот оно, эхо лингвистического обмена с братьями-славянами на передовой в окрестностях города Вышеграда) ядрёных ругательств.
На серба это не произвело никакого впечатления. Он уже откровенно лучезарно улыбнулся, решительно отодвинул от себя наши авиабилеты и углубился в какую-то бумагу. Было понятно, что за этой стойкой российско-сербский диалог никакого развития не получит.
В угрюмом молчании добрели мы до той же лавочки в сквере, что приютила нас минувшей ночью. Присели. Задумались. Похоже, обоих волновал один и тот же простенький, но запредельно актуальный в теперешней ситуации вопрос: «Что делать?»