Артём едва поворачивает голову в мою сторону. Я продолжаю, повышая градус доверительности:
– У меня ещё кое-где серьёзные знакомые есть…
Для пущей убедительности поднимаю руку с отогнутым указательным пальцем над головой.
Мой собеседник чуть кивает. Степень доверительности в моём голосе почти зашкаливает:
– Думаю, вполне реально пробить, похлопотать, чтобы сербам в ближайшее время отправили десяток-другой этих комплексов, С-300…
Никак не реагирует и на такую информацию Артём. Приходится переходить на свистящий шепот:
– Комплексы, скорей всего, своим ходом пойдут… Караваном через всю Европу… хорошо бы с ними… Журналистами… Для информационной поддержки…
Похоже, мой попутчик и подельник, о чём-то задумался, но по-прежнему молчит. Остаётся вытащить последний козырь:
– Если я договорюсь, чтобы взяли…. Поедешь?
Артём задумался на самую ничтожную долю секунды и… кивнул:
– Поеду!
Похоже, он принял «мой проект» за чистую монету.
Вот теперь-то я понимаю всю нелепость своей забавы. Забава насквозь нелепа, целиком нелепа, начиная от выбранной темы и, кончая предложением моему напарнику. Мне откровенно стыдно за такую неудачную шутку. Неужели после этой командировки мой юмор навсегда обречён быть таким плоским и неуклюжим?
За муками совести я как-то недооценил ответ Артёма. Впрочем, этот ответ и не нуждался в оценке. Это был единственно верный ответ мужчины в этой, пусть, искусственно смоделированной ситуации.
Поезд, в котором мы едем, почти пустой. В каждом вагоне «заселены» одно, максимум – два купе. Пассажиры – женщины и дети – родственники российских дипломатов, работающих в Белграде. Здесь всё ясно: запахло в югославской столице бедой и войной, мужчины отправили свои семьи на Родину. Решение понятное, решение единственно верное. Другое дело, что в разговоре с этими женщинами, которым не терпится поделиться впечатлениями от недавних ужасов, сразу вспоминаются наши, такие же недавние, известно, чем окончившиеся попытки обратится за помощью в российское посольство. Кто знает, возможно, именно мужья и отцы этих словоохотливых женщин и очаровательных детей дежурили в тот вечер по ту сторону железного забора и именно от кого-то из них мы услышали тогда деревянно-бездушное:
– Ничем помочь вам не можем…
Впрочем, это опять очень личное, которое сейчас надо попросту гнать прочь. Куда важнее осознать простую, очень важную и совершенно очевидную, вещь:
– Мы возвращаемся домой!
– Никто не помешает нам вернуться домой!
– Мы уже очень скоро будем дома!
Опять, наверное, в последний в этой поездке раз удивляюсь: моя сербская командировка ещё не закончилась, а я чётко чувствую, что сербская тема ещё прозвучит в моей жизни. Не знаю когда, не представляю как, но прозвучит! Уверен! Дай Бог, не ошибиться!