Может быть, в этой ситуации недостающие для общей гармонии абзацы и главы проще выдумать, приврать? Ради «красного словца», ради высоких целей? С этим сложнее. Подобному просто не обучен и вряд ли когда обучусь.
Еще более смущают некоторые оценки. Хотя и они взяты «не с потолка», а сделаны на основании фактов, увиденного, пережитого. Другое дело – трудно «вписать» многое из этих оценок в уже сложившуюся и кажущуюся монолитной систему патриотических ценностей и приоритетов.
Как быть, к примеру, с иллюстрациями философии и стиля жизни казачьей части нашего отряда? Куда деть примеры откровенного хамства, пустой похвальбы и дикого воинствующего невежества тех, кто составил «станицу»? Вымарать все это, руководствуясь высшими политическими целями? Но тогда грядущая книга получится неполной и неправдивой. Первыми, кто отметит это, будут мои недавние «окопные братья», те, с кем соседствовал недавно в караулах, с кем шел «след в след» в рейдах, с кем оборонял высоту Заглавок. Тем более не одобрили бы такую «редактуру» те, кто погиб за русское дело на сербских фронтах.
Значит, буду писать правду, только про то, что было, что видел, что чувствовал. Ничего не лакируя, никому не угождая. Конечно, наживу врагов и недоброжелателей. Зато книга будет честной!
* * *
Только что на страницах этого дневника я сделал вывод, что нынешние русские добровольцы – это русская национальная элита. Вывод, бесспорно, правильный. От этого вывода я ни в коем случае не отказываюсь. Вот только реальная обстановка, обстоятельства, маячащие круглые сутки перед глазами, таковы, что верить в правильность этого вывода… приходится заставлять себя самого. Я и заставляю. Иногда это получается, иногда… не очень. Тогда в очередной раз задаю сам себе, не вслух, разумеется, вопрос: что объединяет всех добровольцев, какое качество отличает их от всех прочих, пусть более успешных, более образованных людей, оставшихся в мирной жизни? Сам же и отвечаю: готовность к самопожертвованию, готовность рисковать своим здоровьем и своей жизнью ради чего-то очень важного и серьезного, ради чего они оказались здесь. А вот это уже серьезно. Это и должно быть главной меркой в оценке этих людей. С учетом этого им очень многое должно прощаться. Потому что рисковать, жертвовать собой, дано далеко не каждому. Соответственно, носители этих качеств и являются той самой национальной элитой. Низкий поклон им за это!
Поклон-то поклон, но пока писал эти строчки стало известно, как несколько подвыпивших казаков из нашего отряда пришли в храм на вышеградском кладбище. Вызвали настоятеля отца Райко. Просили, а потом и требовали ракии. Водки у священника не было, во что незваные гости почему-то верить не захотели. Кто-то из оказавшихся рядом прихожан-сербов вызвал военную полицию. Разоружения и ареста казакам удалось избежать только чудом.