– И то правда, – откликнулся Эдди. – Как я тебе уже говорил, ее бывший тот еще жалкий сукин сын. У меня с ним нет ничего общего.
Кэлли протянула официантке карту и сказала ему:
– Уж мы-то знаем. Спасибо тебе за то, что ты такой чудесный крестный.
Эдди улыбнулся.
– Тебе спасибо, Кэлли. – Он посмотрел в сторону парка и увидел, что Мэтт с дочерями уже направляются к ним. Интересно, есть ли у Мэтта и Кэлли некая телепатическая связь супругов, раз он узнал, что пора возвращаться, потому что его жена оплатила счет? Или Кэлли оплатила счет, потому что знала, что Мэтт с девочками решили уйти из парка.
– Дядя Эдди! – завопила младшая, Лили, когда Эдди с их матерью вышли через стеклянные двери на улицу. Она побежала к нему, и Эдди подхватил ее на руки. Держа девочку под мышками, он поднял ее так, что их глаза оказались на одном уровне, и спросил:
– Весело было? Повеселилась в парке?
– Ага, – ответила Лили, болтая ножками в воздухе.
– Мне стоит дать тебе фунт, что залежался в моем кармане, и отвести тебя в магазин?
– Да! Да! – воскликнула Лили.
А ее старшая сестра подергала Эдди за низ рубашки, спрашивая:
– А мне дашь фунт?
Эдди опустил Лили на землю и присел на корточки перед Бьянкой.
– Дам. – Он разжал кулак, и на ладони оказались две однофунтовые монеты. Бьянка забрала обе и одну протянула сестре. Девочки направились к киоску, обсуждая, что хотят купить.
– Типичный дядя Эдди, – заметил Мэтт. – Подсаживает детей на сахар, прежде чем вернуть назад.
– А-а, – усмехнулся Эдди. – Они могут и удивить тебя, купив яблоко.
– Тебя так же будут надувать, когда сам станешь отцом? – пошутил Мэтт, а Эдди закатил глаза. Он не ответил, но подумал, как сильно ему бы этого хотелось – стать отцом. Однако он не чувствовал уверенности, что женщина, с которой он встречается, на самом деле одна. Эдди видел, как Кэлли поверх его головы подмигнула Мэтту; у них обоих был собственный маленький мир, их дети резвились вокруг них. Именно такую любовь Эдди хотел почувствовать, однако понимал, пусть это и было неприятно, что Надя никогда не станет относиться к нему так, как Кэлли – к Мэтту. Может, Кэлли права. Не важно, что он не может объяснить свое ощущение. Это не значит, что все плохо. Но прямо сейчас оно указывало на то, что все не совсем правильно.
– Что читаешь? – спросил Эдди, подкравшись к Наде сзади и поцеловав ее в щеку. Она сидела у бара в «Дин-стрит Таунхауз», попивая латте на козьем молоке. В последнюю неделю сентября резко похолодало, и жители Лондона были вынуждены сменить легкие куртки на макинтоши, а сандалии – на ботинки с носками. Пока Надя шла мимо Блэкфейрс-бридж, Сомерсет-Хаус и через Ковент-Гарден, ее голые ноги постепенно мерзли, а это значит, что когда она доберется до Сохо, ей потребуется хорошо прогреться. Когда она попивала кофе, к ней закралось подозрение, что уже слишком поздно: завтра утром ей не поздоровится. Хотя она надеялась, что пронесет. Во время болезни она превращалась в самого сварливого человека на свете.