Кому обо всем этом расскажешь? Ребятам? Илонке?
Мартону хотелось быть взрослым, а эти воспоминания будто тянули его обратно в детство. Он был еще слишком юным, чтобы охотно, с радостью или с грустью на сердце вспоминать о том, каким был в пять, шесть или в восемь лет.
Мартон любил Йошку за то, что тот был более самостоятельным, сдержанным и гордым, чем он сам, и все-таки с тех пор, как Йошка стал учеником слесаря, а Мартон попал в городское училище, у них иссякли темы для разговора, столь обычного для ребят с окраины, например о том, как Мартон набил морду какому-то задаваке. «Знаешь, у отца его свой дом. И он, осел, решил, что ему все нипочем. Вот я и надавал ему». — «А потом что было?» — «Ничего». — «А я плеснул чернилами на ябеду. Две недели отмывали, а с морды отмыть не могли. Тобиашем зовут его!» — «А за что ты на него плеснул?» — «За то, что он учителю наябедничал, что я под партой дрыхну». — «А ты правда спал?» — «Ну да. Всю ночь матери помогал стирать». — «А Тобиаш это знал?» — «Знал. Я всем сказал перед тем, как под парту залезть». — «Вот свинья-то! Хочешь, я ему тоже наподдам!» — «Не надо! Он свое получил! А вы что проходите по географии? У меня нет карты. Мартон, а ты не знаешь, где Лиссабон?» — «Пойдем к нам, посмотрим. А что вы по истории проходите, Йошка?» — «Святого Иштвана, — и Йошка рассмеялся. — На днях его преподобие выгнал меня из класса за то, что я сказал, что правая рука святого Иштвана — это завернутая в тряпку лошадиная кость». — «Правда лошадиная?» — «Мне отец сказал». — «А он откуда знает?» — «В профсоюзе слыхал». — «Да ну?!» И Мартон задумался, потом спросил вдруг: «Скажи, Йошка, а ты был уже влюблен?» — «Нет еще. А ты?» — «Я да…» — «А в кого?» — «Это секрет… Ее зовут Манци Парани». — «Красивое имя, — задумался теперь Йошка и без всякого перехода спросил: — А ты что берешь с собой на завтрак в школу?» — «Ничего. А ты?» — «Я?..» — и Йошка рассмеялся.
Все это ушло. И когда Мартон, ученик городского училища, рассказывал Йошке уже о своих стихах и планах, — Йошка молчал. Когда же Йошка рассказывал про слесарную мастерскую, про своих приятелей-учеников, про работу, про мастера, — скучал Мартон. «Я через неделю приду», — говорил он каждый раз. Вот и последний раз так сказал на прощанье, но «неделя» растянулась на целый год.
А теперь Мартон, который с головой ушел в свой план «бесплатного отдыха», так радостно и так бурно обнял Йошку, словно только вчера расстался с ним, и тут же подумал, забыв обо всем другом, что он и Йошку возьмет с собой на экскурсию, пусть и Йошка бесплатно отдохнет.