Пришел Дёрдь Уштор. Остановился в дверях комнаты. Подергал густые усы, набрал полные легкие воздуха и только потом произнес громко: «Добрый день, товарищи!..» — и поздоровался с каждым за руку. Уштор еще в самом начале войны переселился в Пешт. «Что-то будет! — сказал он. — Довольно нам плестись в хвосте, а ну-ка, встанем к голове».
Явился и Йошка Франк. «А отец?» — спросил его Тамаш Пюнкешти. «Болен», — ответил Йошка. Он ждал, не спросят ли еще чего. Но больше вопросов не было.
Вбежал Пишта, и так стремительно, будто на коньках прикатил. Он непременно хотел пожать руку Пирошке. «Целый день тележку таскаю!» — шепнул он ей так, будто в любви объяснился. Потом оглянулся кругом и повторил громко и таким тоном, словно все касавшееся его он уже сообщил и только осталось добавить: «Целый день тележку таскаю!..»
Явилась Терез Новак. С тех пор как мужа забрали в армию, она каждое воскресенье по нескольку часов проводила у друзей Дёрдя Новака. Тут она могла наговориться и наслушаться о нем вдоволь. Права Новака отчасти перешли и к его жене.
Постепенно собрались все. Глядя на входящих, Тамаш по привычке называл про себя не их имена, а предприятия, где они работали. «Типография Атенеум», — отметил он, пожав руку Элеку Шпитцу. Уштор превратился в «Уйлакский кирпичный завод». При взгляде на Флориана ему представился «Кожевенный завод Маутнера»; Дюла Мартонфи стал «Оружейным заводом», вместе с Йошкой Франком прибыл «Консервный завод», а потом «Чепель», «Шлик-Никольсон» и так далее. Пюнкешти, словно так было необходимо, лишил людей самих себя и превратил их в предприятия, хотя они и нынче собирались для того, чтобы стать, наконец, людьми, ибо скоро даже у Флоки будет, кажется, больше естественных прав, чем у них.
4
Хозяин дома облачился в черный праздничный костюм, под которым сиял белый крахмальный воротничок и белый треугольник сорочки, озаренный алым пламенем «социалистического галстука».
Жена была в шерстяном платье, еще вполне приличном и неизношенном, хотя шилось оно, очевидно, несколько лет назад, и поэтому не платье облегало тело, а тело распирало платье.
Супруги внесли кухонный стол и придвинули его к обеденному. На оба стола набросили скатерть с ручной вышивкой, и скатерть скрыла на время разницу между ними. Не хватало стульев, поэтому, переходя из рук в руки, поплыли над столами кухонные табуретки. Но вот явились новые гости, и сидеть опять стало не на чем. Все шутили наперебой: «Дай-ка я на пол сяду, по крайней мере падать будет ниже, коли подеремся». — «А ну, ребята, раздвигай стены!» — «Тамаш, я к тебе на колени сяду». — «Ничего, ничего, держись за потолок».