— Аттестация на вас, Вершинин, неплохая, хватка, чувствуется, есть, но этого мало. Нужна инициатива. Но ее пока не заметно. Мы вас аттестуем на самостоятельную работу. Вдумайтесь в эти слова — самостоятельная работа. Скидок на неопытность больше не будет. От вас, и только от вас, зависит теперь все. Но учтите, можно проработать всю жизнь до пенсии, а настоящим следователем не стать, так и проходить в коротких штанах. Есть у нас и такие. Получил материал — раз, раз — все очевидно, слепил дело — и в суд. Затем другое, третье, и так всю жизнь. Нередко они числятся в хороших, показатели-то неплохие. Все это не то, Вершинин. Не хотелось мне, чтобы и у вас жизнь сложилась так же. Конечно, нужно уметь расследовать всякие дела, но на их фоне должны быть настоящие. Будут такие дела, тогда можно сказать — этот человек настоящий следователь, а сейчас вы только формально по приказу становитесь им.
«Да, — обиженно вспомнил Вершинин, — хорошо ему говорить, ведь в какое время работал, а я что? Где их взять, такие дела? Год проработал, а не появились, да и у других не заметил».
Однако в таком возрасте грусть долго не держится, и рассудив, что рано или поздно придет и интересная работа, Вячеслав решил навестить своего однокашника Виктора Стрельникова, работавшего следователем транспортного отдела милиции.
Виктор лежал на кровати в крохотной комнатушке рабочего общежития. Кругом все было завалено старыми газетами. Попадались даже дореволюционные издания. Это была его страсть. От насущных дел он отдыхал, погружаясь в прошлое. Стрельников еще в институте говаривал, многозначительно помахивая чуть искривленным указательным пальцем:
— Прошлое мне помогает правильно оценивать сегодняшнее. Ведь на таком старинном листке отражены события, являвшиеся для тогдашних людей жизнью и смертью, а для нас они ничто, дым. Так, наверно, и наши газеты будут лет через пятьдесят изучать и удивляться: почему мы так близко принимали к сердцу разные мелочи?
Правда, тут он немного рисовался. Прошлые события волновали его, и не раз ребята в студенческом общежитии, разинув рты, слушали какую-нибудь умопомрачительную уголовную историю времен нэпа.
Вот и сейчас он с увлечением просматривал «Губернский вестник» за 1920 год.
— Здорово, тайный советник, — приветствовал он Вершинина, намекая на классные чины, сохранившиеся только в прокуратуре.
Вячеслав резким движением перевернул кровать, и Виктор вместе с кипой газет оказался на полу.
— Хватит философствовать, ты бы лучше меня поздравил с двумя звездочками.