У себя в дневнике Битон записал: «Похоже, что мои снимки окунули в бак с холодной бобовой похлебкой. Они были безнадежно испорчены».
И, наконец, свои новости иностранные корреспонденты брали из советской прессы, выбирая из нее и переписывая нормальным языком то, что могло заинтересовать западного читателя. Иное никто бы не выпустил из СССР. На собственные поездки за пределы Москвы полагалось испрашивать разрешение, но для знакомства с достижениями пятилетки их коллективно вывозили на открытие Турксиба, Днепрогэса, в совхоз «Верблюд». Их мемуары показывают – большая часть рабочего времени уходила на просмотр с помощью русских секретарей областных и районных советских газет, чтобы получить более близкую к реальности картину, чем та, что спускалась им сверху.
Часть сведений иностранные журналисты получали от источников, связанных с властями. «Я несколько раз передавал Лайонсу комментарии, специально присланные мне для этой цели из НКИД со специальной инструкцией передать их ему в частном порядке, дабы не мог он потом сказать, что ему это “подсунули”, – такие показания давал на следствии в ОГПУ в 1930 году сотрудник газеты “Известия”, известный советский журналист Алексей Гарри. – Я неоднократно парализовал и предупредил распространение в иностранной печати сведений, почерпнутых даже из нашей прессы, которые могли бы нам быть невыгодны». Тем не менее его сослали на 10 лет на Соловки, однако через год выпустили и подарили еще семь лет свободы – в 1938 году он был осужден к 8 годам лагерей.
Одним из заданий Гарри, которого называли «известинским Кольцовым» (сам Кольцов был «правдистом»), было снабжение работавших в Москве иностранных корреспондентов информацией о советской жизни. «Когда происходили аресты советских людей, бывавших у Лайонса, он постоянно очень волновался и просил, чтобы я ему объяснил, за что их арестовывают, – рассказывал следователю Гарри. – …Однажды я обнаружил в комплекте Лайонса почтовую корреспонденцию о “тоске и скуке” в Москве, о запрещении танцев, о закрытии ресторанов и т. д. У меня с ним произошел бурный спор, причем я изложил советскую точку зрения на культурную революцию». И, наконец, ключевое в его показаниях: «Я считал Лайонса шпионом постольку, поскольку шпионом является каждый инкор».