Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков (Симкин) - страница 166

Адвокат Новикова «предупредила, что отца могут вновь арестовать и судить уже тройкой, от которой пощады не будет», – вспоминал годы спустя сын пастора Винса Георгий. Так оно и вышло, в апреле 1937 года Винса забрали. Многочисленные запросы о его судьбе оставались без ответа, только через десять лет в Киеве неизвестный сотрудник МГБ сжалился и сказал Лидии, чтобы не ждала, муж умер, а когда и где – говорить отказался. В 1995 году Георгий увидел выписку из протокола заседания тройки при управлении НКВД по Омской области от 23 августа 1937 года. Отец был признан виновным в контрреволюционной агитации и пропаганде путем «распространения провокационных домыслов о существующем якобы гонении на религию со стороны органов власти». Заканчивалась выписка коротким словом – расстрелять.

Ложь успевает обойти полмира, пока правда надевает штаны.

Уинстон Черчилль

К немолодой русской актрисе приехал в гости американец, историк из Калифорнии Майкл Гелб. Время было уже не то, чтобы бежать от иностранцев как черт от ладана, но еще не то, чтобы раскрывать им свои объятья. Во всяком случае, актриса отказалась встречаться с ним наедине, и гостя сопровождала сотрудница московского НИИ киноискусства. Это ее сын настоял на том, чтобы диалог был при свидетелях – береженого бог бережет.

Актрису звали Эмма Цесарская. Она была кинозвездой, первой советской кинозвездой, прославившейся еще до Любови Орловой и других знаменитых киноактрис 30-х, и, наконец, просто красавицей. После трех часов разговора и трех чашек чаю Эмма призналась американцу, что порой «боялась смотреть в зеркало, так была красива».

Майкл Гелб явился порасспросить ее о событиях, с момента которых прошло больше полувека. А точнее, о ее отношениях с американским инженером, когда-то приехавшим в СССР главным образом за тем, чтобы с нею встретиться. Гость вслух перевел какие-то отрывки из его мемуаров, и Цесарская не стала скрывать, что польщена. Разумеется, она помнила этого человека. Особенно запомнилось глупое выражение его лица при первой встрече в 1932 году, где-то рядом с Кузнецким мостом. Поначалу она приняла его за одного из множества назойливых поклонников и попыталась поскорее избавиться, но потом они подружились. Нет, что вы, что вы, она никогда его не любила.

23 марта 1932 года пароход «Бремен» вышел из Нью-Йорка в Атлантику. Одним из пассажиров был молодой человек приятной наружности и атлетического телосложения, теннисист и боксер-любитель. Лицо молодого человека тем не менее выдавало интеллектуала, так что он не мог не привлекать внимания пассажиров, прогуливавшихся по верхней прогулочной палубе. По всей ее длине палубы стояли спасательные моторные шлюпки с полными баками. Упоминаю их для того, чтобы читатель знал: «Бремен» был самым безопасным трансатлантическим лайнером того времени. Прошло двадцать лет после трагической гибели «Титаника», и безопасности уделялось самое серьезное внимание.