К тому моменту он был уже очень стар и мог выполнять разве что роль свадебного генерала. Рядом с ним оказался – в качестве литературного секретаря – некий Захар Двойрис. В 1964 году он выпустил брошюру «Пламенное сердце. О коммунисте Ф. Н. Петрове» с предисловием Фотиевой. Лидия Фотиева (1881–1975) – личный секретарь Ленина, известная тем, что совершила по отношению к нему предательство и потому, в отличие от других близких вождя, была оставлена в живых. Вопреки ленинскому запрету, она при его жизни передала Сталину содержание секретного «Письма к съезду», где давались нелицеприятные характеристики руководителям партии.
Захара Двойриса разоблачил как мошенника журналист Аркадий Ваксберг в своем очерке в «Литературной газете». Помню, там рассказывалось, как тот, взяв фотографию Петрова рядом с Михаилом Сусловым, сфальсифицировал ее, подменив своего патрона собственной персоной. И уже тогда, ссылаясь на свою близость к советскому «серому кардиналу», стал брать у разных людей деньги в долг и не отдавать. В конце концов Двойриса отдали под суд, но не посадили – признали невменяемым и отправили на принудительное лечение.
До Петрова ВОКС возглавляла Ольга Каменева, жена Льва Каменева и сестра Троцкого, смещенная, когда брата выслали из СССР (1929). После Петрова – Александр Аросев, занимавший пост председателя с 1934 года вплоть до своей гибели в 1937 году. После ареста Аросева его участь разделило большинство ключевых сотрудников ВОКСа, способствовавших созданию за рубежом позитивного образа СССР. Те же, кого набрали в рамках «ликвидации последствий аросевщины», ничего делать не умели и даже языков иностранных не знали. Разгрому подвергся не один только ВОКС, около половины ведущих работников наркомата иностранных дел тоже стали жертвами террора. Так что пострадали не только приехавшие в Советскую Россию иностранцы, но и многие из тех, кто агитировал их приехать.
Одним из тех, на кого сменили арестованных дипломатов, стал новый полпред в Германии Алексей Шкварцев. Секретарь парткома в Текстильном институте, немного знавший немецкий язык, пришел в Наркоминдел по путевке райкома партии. «Советско-германский договор о ненападении кладет прочную основу для дружественного и плодотворного сотрудничества двух великих европейских государств, – сказал он в своей речи 3 сентября 1939 года, в день приезда в Берлин, в рейхсканцелярии, где его встречали Гитлер, Геринг и Риббентроп, – и служит делу всеобщего мира». К тому моменту в Европе третий день шла мировая война.
Аросев ничем не походил на Петрова. Он любил цитировать Есенина: «В своей земле я словно иностранец», а в адрес Сталина нередко восклицал: «Ох, азиат, азиат!»