Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков (Симкин) - страница 73
Тициан. «Венера с зеркалом».
Национальная галерея искусства, Вашингтон
Приход к власти Адольфа Гитлера положил конец сталинским распродажам. Отношения с Германией испортились, и Берлин перестал быть столицей русского антиквариата. Последующая судьба сокровищ, проданных Советским государством на берлинских аукционах, порой была самой неожиданной.
Диптих с изображением Адама и Евы Лукаса Кранаха Старшего, изъятый из киевского музея, был продан в мае 1931 года на аукционе в Берлине как часть лота под названием «Собрание Строгановых», хотя не имел к коллекции Строгановых никакого отношения. Приобрел его голландский коллекционер Жак Гудстикер. В мае 1940 года, спасаясь от нацистов, он бежал и, спускаясь по лестнице, сломал себе шею. Его вдова продала Кранаха «за копейки» немецкому банкиру Алоису Мидлу – в обмен на защиту от преследования (семья была еврейской). Тот, в свою очередь, перепродал диптих Герингу, из коллекции которого он был после войны возвращен в Нидерланды и объявлен государственной собственностью. В 1966 году голландское правительство вернуло шедевр наследнику Строгановых (!), а тот тут же продал его для музея в американском городе Пасадена.
Тут речь о проданных сокровищах, а были еще и раздаренные. Расскажу пару историй, вычитанных мною в опубликованных документах протокольного отдела НКИД СССР.
16 ноября 1929 года заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан обсуждает в переписке с наркомом просвещения Бубновым, какой подарок сделать главе Турции Мустафе Кемалю Ататюрку. Лучшим подарком, по его мнению, была бы картина русского мастера, и потому он ставит перед Наркомпросом вопрос «о передаче ему одного из левитановских пейзажей (большое полотно) или “Стражей” Верещагина. С ком. приветом. Карахан».
«Весь день разъезжал по музеям в поисках подарка микадо, – 2 октября 1928 года пишет в дневнике сотрудник протокольного отдела Соколин. – Я за красавицу Кустодиева, некоторые музейщики плачут». Следует решительно отказаться, – продолжает он, – «от выплывшей снова мысли подарить меха. Это делалось московскими Иоаннами… Надо же показать, что у нас есть вещи лучшие и более хитрые, чем содранные с зверей шкуры».
Трудно сказать, какая именно из кустодиевских «Красавиц» была подарена императору Хирохито. Дело в том, что уже после того, как картина была приобретена для Третьяковской галереи (1915), по просьбе друзей Кустодиев написал несколько авторских копий «Красавицы», в том числе для Горького и Шаляпина. Впрочем, возможно, в результате была подарена не «Красавица», а другая картина Бориса Кустодиева – «Девушка на Волге». Во всяком случае это немалое полотно (два метра на два) несколько лет назад было выставлено на всеобщее обозрение в Музее императорских коллекций в Восточных садах дворца императора в Токио.