— И никаких шансов снять печати? — спросил я, вперив в Салина тяжёлый взгляд.
Тот поморщился и раздражённо отодвинул миску, которую до сих пор вертел в руках.
— Лангфор, неужели ты думаешь, что мне доставляет удовольствие есть, спать, ходить, дышать в этих демоновых оковах?! Ты может со своими крохами дара и не заметил потери, я же одновременно наполовину оглох, ослеп, онемел и обездвижел. Само воспоминание о былом могуществе сводит меня с ума… И ты спрашиваешь про какие-то шансы? — Внешне спокойно, но с каким-то скрытым надрывом и болью ответил Салин. Такое не сыграть и не передать словами, такое можно только пережить.
— Но всё же, что требуется для того, чтобы снять запирающую печать? Хотя бы одну? — продолжил гнуть свою линию я.
Оружейник зло покосился, явно намереваясь сказать что-нибудь особенно резкое, но затем как-то сдулся и махнул рукой.
— Нужна энергия, возможность ею манипулировать, подходящий к случаю аркан и демонова куча расчётов. И если даже забыть про всё остальное, то лично я построение необходимой фигуры не потяну. Для практика вроде меня слишком много формул, здесь нужен геометр-теоретик, — выдал оружейник.
Собрался сказать что-то ещё, но я его перебил.
— Ну допустим с расчётами я помогу. Всегда мечтал стать тайнознатцем, и в офицерской школе увлекался расчётом базовых схем наиболее распространённых ритуалов. Из-за скудного таланта реализовать их на практике мне было не суждено, однако как зарядка для ума данное занятие подходило идеально...
— Лангфор, не заставляйте меня жалеть о том, что решился на этот разговор с вами. Сейчас не то время и место, чтобы предаваться детским мечтам. И тем более делать на них ставку в деле обретения нашей свободы! — прорычал оружейник, так что я даже испугался, что он привлечёт ненужное внимание остальных каторжан.
Но обошлось. Его выходка осталась незамеченной.
— Итак, подходящий аркан нам известен, худо бедно построить его мы сможем. Что там осталось: энергия и возможность ею манипулировать? — Я продолжал гнуть свою линию. В отличие от оружейника у меня получалось сохранять полное спокойствие, хотя внутри всё и пело от восторга. Потому как впервые за долгие два года впереди забрезжил свет надежды на избавление из неволи. — Что ж, с первым точно помочь не смогу, а вот со вторым…
Я криво усмехнулся и постучал пальцем по небольшому пятну янтарной плесени, испачкавшему поверхность стола. Ей для жизни требовался полумрак, спёртый влажный воздух и тёмные эмоции, постоянно витающие вокруг. И того, и другого, и третьего было в бараке в достатке. И если бы с заразой постоянно не боролись с помощью щёлока и скребков, она бы заполонила всё вокруг.