— Привет! А я к вам.
Он остановился, пристально оглядел меня с головы до пят и прорычал:
— Так вы, оказывается, сыщик.
— Вот ведь невезение, — пожаловался я. — Иду, специально чтобы втереться к вам в доверие, а вы уже против меня настроены.
— Что вы еще хотите выведать? — спросил он.
— Меня интересует Дональд Уилсон. Вы ведь его знали?
— Знал.
— Хорошо знали?
— Нет.
— И что вы о нем думаете?
Он стиснул свои бесцветные губы, выпустил через них воздух, издав при этом примерно такой же звук, с каким рвется тряпка, а затем заявил:
— Паршивый либерал.
— А Дину Брэнд знаете?
— Да, знаю. — Мне показалось, что он втянул голову в плечи.
— Думаете, она убила Уилсона?
— Конечно. Свела с ним счеты.
— Значит, не вы?
— Мы с ней работали на пару, черт вас побери. Еще вопросы есть?
— Есть, но не все сразу. Правды от вас все равно не дождешься.
Я вернулся на Бродвей, сел в такси и назвал адрес: «Харрикен-стрит, 1232».
Такси остановилось у серого коттеджа. Дверь мне открыл тощий тип, с изможденным лицом, абсолютно бескровным, если не считать ярко-красных пятен величиной с полдоллара на обеих щеках. «Чахоточный Дэн Рольф», — сообразил я.
— Мне бы хотелось видеть мисс Брэнд, — сказал я ему.
— Как доложить? — осведомился он голосом больного аристократа.
— Мое имя ей ничего не скажет. Я по поводу смерти Уилсона.
— Да? — спросил он, прощупывая меня большими темными глазами.
— Я из Сан-Франциско, из детективного агентства «Континенталь». Нас интересует это убийство.
— Как это мило с вашей стороны, — с иронией сказал он. — Заходите.
В гостиной на первом этаже, за столом, заваленным бумагами, сидела молодая женщина. На столе валялись деловые журналы, финансовые и биржевые бюллетени. Заметил я и программу скачек.
В комнате царил полный кавардак. Мебели было много, и вся не на месте.
— Дина, этот джентльмен работает в детективном агентстве «Континенталь», — представил меня чахоточный. — Он приехал из Сан-Франциско в связи с безвременной кончиной мистера Дональда Уилсона.
Молодая женщина встала, отшвырнула ногой валявшиеся на ее пути газеты, подошла и протянула мне руку.
Рост — пять футов восемь дюймов, дюйма на два выше меня, широкоплечая, полногрудая. Округлые бедра и большие, мускулистые ноги. Рука, которую она мне протянула, была мягкой, теплой и сильной. Лицо потасканной двадцатипятилетней женщины. В углах крупного, чувственного рта собрались морщинки. Едва заметная сеть морщинок наметилась и вокруг глаз — огромных, синих, слегка воспаленных, с густыми ресницами.
Длинные каштановые волосы не расчесаны, пробор неровный, верхняя губа справа накрашена сильнее, чем слева. Платье какого-то нелепого винного цвета, с расстегнутыми пуговицами, чулок на левой ноге поехал.