— Поздравляю, — сказал я и вышел на улицу.
Каланча Марри сидел у себя в бильярдной за стойкой и беседовал с какими-то тремя типами. Я сел в другом конце комнаты и стал смотреть, как гоняют шары. Через несколько минут Марри подошел ко мне.
— Если увидишь Рено, — сказал я, — можешь ему передать, что Пит Финик укрепил своими ребятами местную полицию.
— Передам при случае, — сказал Марри.
* * *
Вернувшись в гостиницу, я увидел в холле Микки Лайнена. Он поднялся вместе со мной наверх и доложил:
— Вчера после полуночи твой Дэн Рольф смылся из больницы. Врачи по всему городу за ним охотились, с ног сбились. Вроде бы сегодня утром они должны были в мозгах у него копаться. Но он пропал. С концами. На Сиплого мы пока не вышли. Дик пытается сесть на хвост Биллу Квинту. Что там с этой девицей? Дик говорит, ты сообщил об убийстве в полицию?
— Ничего…
Зазвонил телефон. Хорошо поставленный мужской голос произнес мое имя с вопросительной интонацией.
— Слушаю, — сказал я.
— С вами говорит Чарлз Проктор Дон, — сообщил голос. — Полагаю, вы не пожалеете, если в самое ближайшее время наведаетесь ко мне в контору.
— Вы так думаете? А кто вы такой?
— Я Чарлз Проктор Дон, адвокат. Моя контора находится в Ратледж-блок, Грин-стрит, триста десять. Полагаю, вы не пожалеете…
— А вы не скажете, о чем по крайней мере идет речь? — полюбопытствовал я.
— Это не телефонный разговор. Полагаю, вы не пожалеете…
— Хорошо, — во второй раз перебил его я. — Если смогу, заеду в течение дня.
— Это в ваших интересах, поверьте мне, — заверил он меня.
Я повесил трубку.
— Ты хотел рассказать про убийство этой девицы, — напомнил Микки.
— И не собирался. Я хотел сказать, что найти Рольфа ничего не стоит: у него проломлен череп и, наверно, забинтована голова. Этим ты и займись. Начать советую с Харрикен-стрит.
Красное лицо Микки расплылось в широкой шутовской улыбке:
— Можешь мне ничего не рассказывать, все равно я на тебя работаю, — сказал он, взял шляпу и ушел.
А я повалился на кровать, закурил и стал вспоминать: как накануне говорил без умолку, как уснул, что мне снилось и что я увидел, проснувшись. Воспоминания получились невеселые, и я обрадовался, услышав, как кто-то скребется в дверь.
Стоявшего на пороге я видел впервые. Он был молод, худ и безвкусно одет. У него были густые брови и очень бледное, нервное и в то же время довольно наглое лицо, на котором выделялись маленькие черненькие усики.
— Меня зовут Тед Райт, — представился он, протягивая мне руку, как будто я всю жизнь мечтал с ним познакомиться. — Вы, наверно, слышали обо мне от Сиплого.