И когда старик снял свои сухие, лишенные веса и теплоты длани с головы юноши, тот уже, подобно почтовому голубю, запечатлел в себе мельчайшие подробности предстоящей дороги. Он безответно вышел на свет, который не ослепил его устремленного вовнутрь зрения, и скоро исчез за поворотом, ведущим к соседней пещере, где журчала вода, собираясь по системе лотков в квадратном проеме колодца. Там начинался подземный ход, ведущий за крепостные стены.
Провожая тающую в сумраке тень, Нгагван Римпоче почувствовал, как что-то внезапно сжало, а затем медленно и неохотно отпустило его затосковавшее сердце. Стремясь единственно к тому, чтобы удержать неизменным былое, оно уловило приближение расставания и затрепетало, как желтый лист на ветру. Ах, это тусклое дуновение, гасящее огоньки! В нем слышится наждачный шорох песчинок на золотых ликах богов, грохот и шелест расписанных фресками стен, сползающих в удушливых клубах известки.
С помощью безотказного шерпа Макдональд арендовал низкорослую соловую кобылку с длинной челкой и отправился разведать перевал.
— Зачем ты помогаешь ему? — упрекнул шерпа преподобный Норбу Римпоче. — У него черная аура, разве тебе не видно?
— Он подружился с моим саибом… — попытался оправдаться Анг Темба.
— Саид творит свою карму, ты — свою, — предостерег садху. — Никому не дано переложить на чужие плечи ответственность за собственные поступки. Что сделано, то сделано. Будь осмотрительнее в другой раз.
Макдональд тем временем уже беззаботно покачивался в седле, делая от силы две мили в час. Веревочные стремена оказались коротковаты, и ехать с задранными коленками было не слишком удобно. Конечно, ничего не стоило нарастить веревку, но Макдональд примирился с неудобством: когда ноги царапают землю, раздражаешься еще больше.
Зато лошадка была чутка и послушна. Она покорно вступала в прыгающие по камням мутные от тающего снега ручьи. Когда ледяная вода обжимала непромокаемые голенища, всадник непроизвольно подбирал повод и пригибался к холке. Оскользаясь на валунах и упорно противостоя течению, лошадь замирала, но затем самостоятельно находила кратчайший путь, выбиралась на сушу и продолжала трусить по гремящей гальке, под которой, изредка выплескивая наверх грязную пену, бежали талые воды. От подвесного моста, предназначенного только для пеших, если не для обезьян, пришлось изрядно дать лишку. Отмеченные на карте броды вздулись и стали непреодолимыми. Вскипающий опасными гребешками нефритовый поток тащил вывороченные камни и острые, источенные до невидимости льдины. Всюду виднелись следы пурги, бушевавшей в горах почти беспрерывно трое суток. Течение слизывало края осыпей, несло, громоздя на завалах, поломанные стволы и вывороченные корневища. Сверившись с планом, Макдональд решил спуститься по уже сухому руслу, поросшему мечевидными листьями темно-синего ириса. Последние лужи споро высасывало неистовое горное солнце, и черный гравий, теряя слепящий глянец, на глазах подергивался тусклой пыльцой. Столь же мгновенно тускнели влажные, сходящиеся за спиной лунки следов.