Как ослепительно распахнулась вселенская бездна на спуске! Смиту показалось, что он вырвался на свободу после долгого блуждания в подземных лабиринтах. Разноголосица хлынула в его оглохшие уши, где треск пулеметов тонул в разрывах, в неотвязном шелесте ядовитых дождей.
Он понял все о себе и о мире, чтобы в то же мгновение навсегда о том позабыть. Осталось лишь ощущение взлета.
Напрасно четырехрукая богиня Дуккар на скале указывала дорогу к сокровищам духа. Он не понимал языка ее изысканных рук. Напрасно принц Майтрея с чортенем на голове приберег для него кувшинчик бессмертной влаги. Он не заметил сосуда, спрятанного в цветах. Не для него сиял жемчуг исканий в тонких пальцах задумчивых далай-лам.
Ехавший следом Макдональд, слегка поколебавшись, бросил в общую кучу шариковую ручку — ничего более подходящего у него не нашлось — и принялся беззаботно насвистывать.
Один лишь Аббас с презрительной усмешкой проехал мимо языческого холма и, только увидев пустующую сторожевую вышку, благодарным взмахом огладил бороду.
— Все-таки мы опередили их! — довольно усмехнулся Макдональд. — На башне ни души. Так что пока все идет как задумано. А вы сомневались!
— Согласитесь, что на то были известные основания, — неохотно откликнулся Смит.
— Солдаты занимают помещение, как только открывается перевал, но я рассчитывал на то, что трипон обычно не торопится, и проходят недели, прежде чем появляется караул.
— Да, Чарли, вы выиграли ваши двести баксов.
— Дело не в пари! — довольно усмехнулся Макдональд. — Просто, когда получается в точности так, как мыслилось, я испытываю чисто эстетическое наслаждение. Идея организует действительность, мой дорогой. Дух правит законами мироздания.
— К сожалению, не всегда…
— Всегда, если все точно рассчитано.
— Но ведь нас могли и опередить, — вяло возразил Смит, придерживая лошадь на спуске.
— Никогда! — самодовольно рассмеялся Макдональд.
— Даже если бы прибыл гонец?
— Но он не прибыл, дружище, и в этом все дело. Более того, он не прибудет никогда.
— Может быть, — равнодушно дернул плечом Смит.
За вышкой и порядком загаженной кордегардией открылось кладбище, где обрели последний приют безымянные пилигримы. Одни ушли в вечный круговорот, раздолбанные клювами трупоедов, других умчали вешние воды или погребли каменные лавины. Тусклый щебень и жалкий холмик, засыпавший чьи-то случайно обнажившиеся по весне останки, стал общим памятником всем им: грешникам, праведникам, глупцам — всем искателям рая и авантюристам.
Заночевать решили на перевале, чтобы с рассветом произвести детальную разведку спуска. Предоставив погонщикам установку палаток, шерп принялся разбирать снаряжение, деловито раскладывая блоки, молотки, ледовые крючья и карабины, в которые пропускается веревка.