Кошка до вторника (Лаврова) - страница 28
— Да ладно, — сказал Кощей. — Забирай свои каменюки. Ничуть они мне не нужны. Крику-то, крику…
Он сунул Бабе Яге бриллианты и гордо выпрямился, делая вид, что ему наплевать. Беленькое Привидение заметно порозовело от стыда.
— Кошмар, — сказала Кикимора. — Невинное дитя выставил отпетым злодеем! Ужас!
— Ой, заткнись, пожалуйста, без тебя тошно, — поморщился Кощей. — И вообще мы не по краже собрались, а по убийству. Убийцу-то нашли или нет?
— А вот сейчас мы это и выясним, — торжественно сказал немного пришедший в себя Лёшка. — Прошу внимания.
Все и так были очень внимательны. Только вторая голова Змея Горыныча пламенем своего дыхания выжгла затычку из бочки с мёдом, которую принёс Леший, и незаметно сосала из неё мёд.
— В этом деле было необычно то, что ни у кого не оказалось алиби. И нож у рукомойника мог взять всякий. Зато ни у кого не было мотивов к убийству. В самом деле, Змей Горыныч мог швырнуть нож лапой, но непонятно зачем. Кикимора могла быстренько добежать до Водяного, всадить ему в спину нож, вернуться, накраситься и как ни в чём не бывало присоединиться к гостям. Мотива тут тоже нет. Разве что Водяной что-нибудь съехидничал насчёт её внешности. Леший тоже подозрителен, он с неизвестной целью гонял ворон и первым нашёл труп, но мотив, мотив…
— А при чём тут мотив? — шёпотом спросила Кикимора у второй головы. — Мы же не на музыкальном концерте, чтоб мотивы обсуждать.
— А кто его знает, — сказала вторая голова. — Я и не позавтракал толком, прибежал, думал, будет угощение, а пока одни слова.
— Кощей тоже личность очень подходящая для убийства, — продолжал Лёшка, наслаждаясь своей речью. — Во-первых, он долго отсутствовал, якобы помогая Барабашке; во-вторых, у него был мотив, он хотел завладеть кладом Водяного; в-третьих, преступное прошлое; в-пятых, не любил Водяного и ругал его…
— В-четвёртых, — поправил Кощей. — Считать бы сперва научился, а потом уже почтенных граждан обвинял.
— Его жена отсутствовала в избушке недолго и вряд ли могла удержать нож в своих призрачных ручках. Ей больше подходит роль соучастницы. Например, она могла отвлечь жертву, сказать: «А вон паровоз летит!», и в этот момент Кощей заколол ничего не подозревавшего Водяного.
— Протестую, — сказало Привидение. — Я не могло сказать про паровоз. Я немое и говорить не могу.
— Тогда конечно, — согласился Лёшка. — Продолжим. Баба Яга тоже долго отсутствовала, разыскивая скороварку, хотя мотива нет и у неё. Бэзил имел и возможность, и мотив для убийства (оскорблённое достоинство). И даже одна улика — вот этот клок шерсти — указывает на него. Но он единственный вне подозрений по некоторым причинам.