— А ты? — спросил Шука со смешком. — Ты знаешь выход из таинственного сада?
— Я стараюсь туда не входить. Я вообще хожу только в такие места, где есть запасной выход, — незлобиво ответил Гай.
Мальчик родился ровно через девять месяцев после свадьбы. Назвали его, разумеется, Меир, Меирка. Но он долго не выговаривал букву «р», а потому представлялся: Мейка. Так его зовут и сейчас.
Ему уже пятнадцать, нашему сыну, и он пустоцвет, пустобрех, пустозвон, лентяй, бездельник и зубоскал. Но он везунчик, поэтому все эти качества без усилия с его стороны превращаются в свою противоположность. Мне твердят со всех сторон, что наш Мейка — златоуст, остроумец, гений и фантазер. Я с ними соглашаюсь.
Учительницы от Мейки без ума и ставят «отлично» там, где и «посредственно» — завышенная оценка. Девочки таскают за ним его портфель, дружки глядят ему в рот, а нас с Шукой он без труда обводит вокруг пальца. И вот доказательство божественной легкости, дарованной моему сыну для забавы и обмана: он часто опаздывает, а порой и просто забывает прийти туда, где обещал всенепременно быть, но небо каждый раз подкидывает ему оправдание. Опоздал на урок — у учительницы заболел ребенок, урок отменили. Опоздал в театр — задержали представление, потому что осветитель заболел, актриса сломала каблук или кому-то почудилось, что в мусорный ящик подлюжили бомбу. Опоздал записаться на тест — компьютер испортился, приходите завтра.
И разве только опоздания?! А Мейкина неудачная контрольная, которую сын учительницы, на наше счастье, выпустил в окно в виде воздушного змея? А школьный дебош, который только потому и не закончился исключением моего сына-зачинщика из школы, что учительский совет ровно в тот день и час объявил забастовку?
Глядя на Мейку, я фантазирую, что многострадальная душа реб Зейде, созданная в предвечные времена и прошедшая все положенные и неположенные трансмиграции в иссохших телах мудрецов, пророков и аскетов, просто получила заслуженный отпуск и была послана к нам, чтобы отдохнуть и повеселиться.
Знать бы, какой длины отпуска дают заслуженным душам. Впрочем, зачем мне это знать? С тех пор как Гитл была призвана и некому мне объяснить, что из чего проистекает в моей жизни и что к чему ведет, все встало на свои места.
Вот недавно, гуляя по яффской набережной, мы с Шукой вдруг остановились, словно нас оглушило. Лихо огибая другие лодки, кораблики и катера, болтающиеся в бухте, в море выходила белая яхта. А на ее борту красовалась выведенная красной краской надпись по-русски и по-английски: «Андромеда».