– Вам, вам. Смотрите, профессор, как он медленно соображает. Видите? Вот вам богемный образ жизни. Вырождается на глазах!
Маллоу уже приготовился острить, но компаньон безнадежно махнул рукой.
– Я делаю, что умею, – произнес он. – Человек должен что-нибудь уметь, иначе он ничего не стоит. Это вон ты у нас писатель. А я – простой смертный.
Найтли уже улыбался в предвкушении развязки комической сценки, которые так любили компаньоны, но ее не последовало.
Повисло молчание. Маллоу уткнул подбородок в сложенные руки.
– Жизнь, – сказал он, обращаясь к профессору, – кастратофически слонжа.
– Пожалуй, – не стал спорить тот. – Она еще и очень трунда, и умчительна, хотя инретесна тоже.
Джейк встал и подошел к окну. Посмотрел, как скачет по двору ворона, отвернулся.
– Вы оба умеете что-то полезное. Можно использовать его в какую угодно сторону, важен сам факт. Компаньон у меня пишет книжки – хотя жулик порядочный. Вы, профессор, тоже впариваете гражданам всякие фокусы, но при этом делаете краски, лаки, искусственные ткани, все эти бакелитовые смеси – полезные вещи. А я…
Д.Э. оборвал фразу.
– Ладно, – он махнул рукой. – Это все ваши медицинские средства. Забудьте.
– Вы понимаете, к чему он ведет? – Маллоу повернулся к профессору.
– Не вполне, – отозвался тот, глядя на Джейка. – Но, кажется, я улавливаю. Вы хотите сказать, что бесполезны?
Саммерс усмехнулся.
– Стоило Генри перекрыть мне кислород. И если бы только это. Сначала Эдисон с его патентом на монопольное производство кинематографической продукции позавтракал маленькими компаниями вроде нашей. Потом меня предложил купить Вандерер для развлечения своей дочери. Меня или моего компаньона – все равно. И впрямь, какая разница! Теперь Форд. Всегда находится крупный хищник, чтобы подмять под себя всех, кто слабее. Что остается таким, как я? Ремесло? Об этом я должен был думать двадцать лет назад. Теперь рынок занят. В Блинвилле два гробовщика и человек шесть плотников. Кому я нужен, если их услугами пользуются много лет? Переезжать и начинать все сначала? Бюро по трудоустройству под завязку набиты молодыми парнями, которые занимают очередь с семи утра. Значит, или жулик, или… – он развел руками. – Все очевидно. Я не умею ничего такого, что позволило бы мне вести порядочную жизнь.
Опять воцарилось молчание.
Профессор Найтли сообразил, что продолжения не последует.
– Вы не виноваты, мой мальчик. Бодаться с Фордом…
Саммерс жестом отмахнулся. Он так и стоял у окна, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы и глядя в пустой камин.