Розина уже была положительно возмущена:
– Но это просто безнравственно, вы точно из ума выжили.
– Да нет, поймите, авария замечательна тем, что она, как правило, неумышленна – её невозможно предугадать. Цирк же или театр напоминают полотна Делакруа, Леонардо да Винчи или Магдалину Лемера[160].
– И что, по-вашему, есть такие произведения или картины, которые напоминают аварию?
– Быть может – мои, древнеегипетские, негритянские; в Мексике попадаются очень недурственные вещи; и просто замечательную роспись мне довелось видеть на старых вигвамах краснокожих! Но краснокожая живопись в исполнении ученика Школы изящных искусств – это чистый цирк! А вот негритянские статуи по красоте своей не уступают изяществу умирающих от рака женщин, которых я видел в музее Сальпетриер[161].
– Скажите, вам попадался хоть кто-то, разделяющий ваши идеи? – с презрением выговорила моя подруга.
– Да, как бы вас это ни удивило.
– И чем занимается этот ваш единомышленник?
– Он – велогонщик-любитель.
– Какой похвальный выбор карьеры… Наверное, будущий чемпион?
– Сомневаюсь – у него только одна нога!
– Почему же тогда он решил крутить педали?
– Просто чтобы убить время – или, как утверждают некоторые, чтобы досадить окружающим; говорят, он хотел стать величайшим астрономом нашего времени…
– Что ж, такие последователи не сильно убеждают в ценности ваших теорий!
– Я сам первый готов их опровергнуть, истины в них не больше, чем в ваших – но поскольку фальшивок там меньше, чем находок точных, то и общий итог скорее положительный! – Дорогой друг, прыжки через пропасть вам не очень удаются!
– Кто бы спорил – но это не мешает мне в них упражняться.
– Осторожнее, так недолго превратиться в вашего друга, одноногого велосипедиста.
– Знаю, знаю, – отвечал я с улыбкой, – гонщикам вы предпочитаете тех, кто трясётся в омнибусах.
Я вдруг почувствовал ужасную усталость, да и сказать нам друг другу было больше нечего, так что я распрощался с Розиной, оставив мою подругу в её потухшем камине.
Вернувшись домой – надо сказать, в изрядно подпорченном настроении, – я обнаружил депешу, пришедшую в моё отсутствие по пневмопочте: один мой друг приглашал отужинать с ним у известного торговца драгоценными камнями, тот, похоже, собирался заказать мне портрет своей дочери и рассчитывал на его посредничество. Чувствуя жгучую потребность сменить обстановку, я ответил телеграммой, что согласен и вечером захвачу его по дороге. На месте я оказался около восьми – мой приятель был уже одет и ждал меня.
– Вот увидите, – заверил он, – это милейшие люди; так или иначе, кормят у них отменно, да и юная особа, ваша будущая модель, действительно недурна и неглупа.