– Вы видите? – закричал он. – Тело можно победить! Видите? Мы можем научиться жить! Будете вести себя хорошо – получите коричневый материал, а если будете вести себя плохо, вас сразит острое лезвие! О…
Он опустил руки, увидев, что к нему ведут отчаянно отбивавшуюся Едину.
– Наш следопыт, – сказал он. – Наш отступник…
Подошел к пленнице.
– Ну, чего пожелаешь? – спросил он. – Коричневого материала или острого лезвия?
– Это называется «шоколад», – резким тоном ответила Едина. – Я его не ем.
– Вот и проверим, – ухмыльнулся господин Белый. – А твой приятель предпочел топор!
Он показал на тело Лю-Цзе.
Вернее, на голые булыжники, на которых прежде лежало тело Лю-Цзе.
Чья-то рука похлопала его по плечу.
– Ну почему, – услышал он голос над самым ухом, – никто не верит в Правило Номер Один?
Над его головой небо озарилось синим светом.
Сьюзен неслась по улице к часовой мастерской.
Она бросила взгляд на бегущего рядом Лобсанга. Он выглядел… почти как человек, вот только людям несвойствен синеватый ореол.
– Рядом с часами будет много серых! – крикнул он.
– Они там что, пытаются разобраться, почему часы тикают?
– Ха! Да!
– И что ты будешь делать?
– Разобью часы!
– Но так ты уничтожишь всю историю!
– Ну и что?
Он взял ее за руку. Она почувствовала, как какая-то волна пробежала по ее телу.
– Открывать дверь не будем! Нам нельзя останавливаться! Беги прямо к часам!
– Но…
– Не разговаривай. Я должен запомнить!
– Что запомнить?
– Все!
Господин Белый уже поднимал топор, когда вынужден был оглянуться. Но телу нельзя доверять. Оно думает самостоятельно. И в случае удивления предпринимает ряд автоматических действий, не ставя мозг в известность.
К примеру, открывает рот.
– Вот и хорошо, – сказал Лю-Цзе, поднимая руку. – На здоровьице!
Дверь была не более вещественной, чем туман. В мастерской действительно присутствовали Аудиторы, но Сьюзен пробежала сквозь них, словно призрак.
Часы светились, однако, когда она направилась к ним, сразу начали удаляться. Пол разматывался под ее ногами, тянул назад. Часы стремительно мчались в сторону далекого горизонта событий. Одновременно они увеличивались в размерах, становились иллюзорными, словно один и тот же объем часов стремился захватить большее пространство.
Происходили и другие события. Она мигнула, но мгновения тьмы не последовало.
«Ага, – догадалась она, – значит, смотрю я не глазами. Так, что еще? Что со мной случилось? Моя рука… выглядит нормальной, но нормальная ли она в действительности? Я стала больше или меньше? Что?..»
– Ты всегда такая? – раздался голос Лобсанга.