Дождь усилился. Похоже, что придется размещать полки в деревушках возле замка и устраиваться на зимовку, потому что уже сейчас телеги застревали, лошади увязали в грязи дорог, которые очень скоро станут совершенно непроходимыми.
Ко мне подъехал Петька и, покосившись на Браницкого, вполголоса произнес.
– Не нравится мне эта тишина. Словно не по городу едем, а по кладбищу, – его сравнение мне сильно не понравилось. Нахмурившись, я огляделся по сторонам более внимательно. Сделав знак Митьке, который тут же подъехал ко мне, я приказал.
– Найди Лерхе. Он медикус хоть и молодой, но вроде бы смышленый. Пускай разузнает, нет ли здесь поветрия какого, а то и вправду, неуютно как-то.
Лерхе заявился ко мне неделю назад и предложил свои услуги. В меру наглый, весьма образованный, он мне понравился, тем более, что высказывал вполне здравые идеи насчет различных санитарных мероприятий, которые пригодны в полевых условиях. При этом он полностью одобрял мои нововведения в армии, такие как обязательное мытье рук, и, хотя бы раз в неделю, полноценное мытье со стиркой белья; обязательное бритье бород и усов, и короткие волосы – это я сделал, когда мне сообщил один из приставленных к полкам лекарей, что среди солдат начали появляться завшивленные. Мне тиф был не нужен, как и многие другие заболевания, поэтому пришлось идти на такие вроде бы небольшие, но для этого времени довольно радикальные меры. Ну и отдельные отхожие ямы на привалах, пользование туалетной бумагой, которую выдавали солдатам по мере надобности. При этом тщательно отслеживали тех, у кого она долго не кончалась, как и грубое жесткое мыло, которое я выгреб из лавок и со складов Данцига подчистую. Естественно такие находились, и, согласно моему указу получали плетей прямо перед строем однополчан. Все эти меры позволили сократить развитие различных кишечных инфекции почти в три раза, по сравнению с теми же поляками и литовцами, которых на марше поразила дизентерия, что позволило нам практически без проблем взять Гродно, где мы окончательно разделились. Ласси пошел дальше по Литовскому княжеству, Фридрих наконец-то отправился в сторону Риги, ну а я, с подошедшими войсками и встретившим их в Митаве Петькой Шереметьевым направился к Варшаве. Салтыков Петр Семенович был назначен командующим на этом направлении. Он ехал чуть сзади, а рядом с ним тот молодой подпоручик, которого я вывез с поля боя. Сам не знаю, что на меня тогда нашло, но мне показалось, что это очень важно, чтобы этот парень выжил, а с его ранением, вроде и не смертельным, но обильно кровоточащим, могло произойти все, что угодно. По причине слабости, Семен Голицкий был на время отстранен от своего полка и приставлен к Салтыкову в качестве адъютанта. Почему-то парень счел это назначение понижением и теперь ехал с совершенно несчастным видом, но свои обязанности выполнял исправно, так что нареканий к нему со стороны командующего не поступало.