Прочитав очередной протокол допроса, я бросил лист на стол, откуда его тут же забрал Ушаков и весьма педантично подколол в папке к остальным протоколам, которые он подавал мне строго по порядку. Хотя порядок этот был известен ему одному, мне же было все равно, в какой последовательности читать откровения, добытые мастерами Тайной канцелярии. Они умели такие тайные помыслы добыть, что иные исповедники свои требники бы изгрызли от зависти, если бы узнали.
Еще раз посмотрев на папку, я не удержался и усмехнулся. Это было предсказуемо, то, что Ушаков начнет модернизировать свои любимые папки, доводя их постепенно до совершенства. Как нетрудно было предположить, что и Юдин станет вовсю экспериментировать, только не с папками, а с бумагой, с помощью химиков моей экспериментальной мануфактуры, стараясь добиться самого различного качества, чтобы получить на выходе продукт, которого при тех же затратах будет много, потому что от этого напрямую зависело количество листов в его детище, а также размер тиража, который, если честно, уже пора было увеличивать. Особенно, если учитывать популярность первой российской газеты за рубежом. Так получилось, что я постоянно забывал о повышении тиража – я не могу помнить абсолютно все, а беспокоить меня насчет таких мелочей пока не решались, списывая мою забывчивость на потребность в экономии, хотя газета уже давно перешла на самоокупаемость и вот-вот начнет приносить прибыль. Репнин исправно притаскивал образцы того, что у них в итоге получилось, я кивал, показывая, что все прекрасно, и благополучно забывал, зачем Юдин так изгаляется. Сделано было предостаточно, вот только до готовых изделий пока не додумались. Но я считаю, что это только дело времени, когда до них, наконец-то, дойдет, что можно сразу соединить несколько листов не самого высокого качества, но и не задействованных в создании газеты, скрепив их чем угодно, и получить самую обычную тетрадь, весьма удобную для ведения записей повседневных. Ну а там и до ручки недалеко, которой можно писать хоть на ходу, не таская с собой чернильницу. Уж для журналиста это первейшая вещь на самом деле, потому что диктофон еще очень нескоро изобретут.
Обо всем этом я думал, наблюдая, как аккуратно крепится лист в папке и достается следующий, чтобы быть переданным мне для ознакомления. А я готов был на что угодно, лишь бы избежать решения этой проблемы, на которую я просто не знал, как реагировать. Хотелось залезть под стол и заканючить: «Ну, а что сразу я? Сами решайте свои вопросы!»
