Филиппа наблюдала, как та выходит, не делая ни малейшей попытки ей помочь. Когда дверь за сестрой закрылась, она вздохнула.
– Ничего не поменялось. Как она была злобной сукой, так и осталась. Бедная Барбара, – и Филиппа покачала головой, решительно подходя к окну, открытое ею по привычке, чтобы закрыть его и кликнуть служанок. Пора все-таки поспать, завтра предстоит тяжелый день, потому что день встречи с королевой Изабеллой не может быть легким.
– Филиппа, о, Филиппа, ты стала еще прекрасней, – Филиппа отпрыгнула от окна и тихонько взвизгнула, глядя, как на подоконнике повис молодой человек, весьма знакомой наружности. Присмотревшись, она сделала шаг в его сторону.
– Карл? Что ты здесь делаешь, да еще в такое время?
* * *
– Султан Ахмед прибыл инкогнито, дабы тайно встретиться с тобой, государь Петр Алексеевич, – Ушаков неслышно прошелся по комнате и сел за стол напротив меня, дождавшись разрешительного кивка.
– Ты слышишь, Андрей Иванович, сколько иронии и просто небывалых странностей прозвучало в этой твоей фразе о том, что османский султан пробыл куда-то инкогнито, то есть без шествия слонов и увеселений на многие дни всего лишь от осознания того, что светлоликий султан решил тебя навестить, – я задумчиво посмотрел на стол, где передо мной лежала Табель о рангах, освоенная уже наполовину. – И что хочет Ахмед, встречи со мной?
– Наверное, это кому-то покажется странным, но нет, – Ушаков покачал головой. – Более того, он вообще не хочет встречаться с тобой, государь Петр Алексеевич. Он почему-то решил, что я являюсь кем-то вроде Великого визиря, поэтому общение со мной – его потолок как изгнанника, которого силой принудили отказаться от трона и кто, собственный племянник.
– И это правитель, который считается одним наиболее прогрессивных. И что думать о других, менее подверженных прогрессу? – я решительно сунул закладку в центр довольно обширного труда и захлопнул Табель, отодвигая ее в сторону. Это сейчас не главное. Сейчас главное – это Крым и вообще часть Черноморского побережья.
Из уроков истории я знал одну веху, которая не менялась никогда. Никто не режет врагов с большим остервенением, чем представители одной веры. Поэтому моя «помощь» Ахмеду будет состоять из бешеных башкир, чьи лидеры уже получили от меня такой тазир из-за своих противоправных действий, что запомнили урок, я надеюсь, надолго. В качестве искупления они сами выбрали себе каффару, в виде молитв действием, и именно башкиры будут составлять костяк моих войск, которые я брошу на Крым и побережье Черного моря, и частично пошлю вместе с Ахмедом, чтобы он напал на племянничка с другой стороны. Очаков я предполагаю брать классически, силами Ласси, а вот на Каспии придется в спешном порядке укрепляться, и, черт подери, у меня нет там многопушечных кораблей, которые могли бы прикрыть прибрежные города своим огнем. Нехватка ресурсов ощущалась во всем, хорошо хоть в армию сейчас, учитывая привилегии, шли с большей охотой, да, благодаря системе орошения, опробованной, где придется, Российской империи не грозил голод. А там и Кубань начнем осваивать с ее землей да доставшуюся мне часть Речи Посполитой. Ну и картоху начали активнее высаживать, иной раз до трети посевной площади отведя для нее. По моему приказу по деревням и весям ходили вроде бы торгаши, которые семена по дешёвке из-под полы предлагали купить, шепотом рассказывая об удивительных свойствах этого овоща. Мужики останутся мужиками и через тысячу лет, я на это очень сильно надеюсь, а потому, нужно лишь какой-нибудь глупый приказ выпустить, вроде того, что определенные овощи не продаются тем, у кого причинное место, ну скажем, меньше трети аршина. Очереди выстроятся… а потом еще и урожаем друг перед другом хвастаться начнут, мол, смотри, кум, ага… Потому что внедрение той же картохи можно сделать быстрее, попросту приказать и насильно заставить ее сажать, вот только у меня нет времени на подавления различных картофельных или еще каких бунтов. А полезность они сами поймут, когда зимой жрать что будет. Тогда и бабы начнут всех убеждать, что да, у ейного мужа не то что треть, у него поларшина! Гигант, потому давай побольше семян, че вылупился, зависть – грех великий.