— Лен, ты забываешь, что к тому времени мы с Борисом были уже в разводе. Так что вряд ли это можно считать вендеттой.
— Ты могла бы к нему вернуться и изменить! — фантазия Ленки, подпитанная игристым, окончательно выходит из-под контроля. Я запрокидываю голову и смеюсь.
— Совсем, что ли, спятила? Чтоб я стала так утруждаться? Ради этого борова?
— Не скажи! Победный — крутой мужик.
— Ну, не знаю. С делами у него не шибко. Карантин ударил по концертной деятельности, а тут еще всякие ютьюберы и тиктокеры в спину дышат всем тем артистам, в которых он вкладывался столько лет. Да что мы все о нем? Не хочу! Вот правда. Лучше ты еще что-нибудь расскажи.
Окончание фразы тонет в оглушающем раскате грома. Я вздрагиваю перепуганной сойкой. А Ленка, не заметив моего состояния, начинает травить свои байки. Про депутата, который так нажрался на охоте, что заблудился в лесу, и потом его искали с собаками, про то, кто с кем сошелся и разошелся, про новую прочитанную книгу. Ее я тоже читала, поэтому мы пускаемся в спор. В общем, вечер проходит гораздо лучше, чем мог бы, учитывая такую погоду.
Все портит проклятый телефон.
Я беру его в руки машинально, потому что привыкла всегда быть на связи. А там два пропущенных от моего зятя. Руки в одно мгновение становятся влажными. Из-за этого, сколько ни тычу пальцем в экран, мне никак не удается перенабрать его номер. Стараясь не показать подруге охватившей меня паники, вытираю руку о платье. Почему об него, боже? Есть же салфетка! Наверное, это какой-то инстинктивный, заложенный в нас самой природой жест. Телефон звонит опять, когда я как раз берусь за него, чтобы попробовать перенабрать его снова.
— Александра Ивановна…
— Да, Олег. У вас… что-то случилось?
Пауза. Долгая-долгая. За которую я, наверное, успеваю окончательно поседеть под несколькими слоями модного нынче окрашивания. Я до того взволнована, что даже это идиотское имя-отчество меня не бесит. Хотя обычно действует как тряпка на быка, ведь я, мать его, старше зятя всего на восемь лет! И это помимо прочего.
— Мы хотим к вам подъехать. Есть разговор. Вы дома?
— Нет. Я в Пино. Это срочно?
Снова пауза. А следом короткое:
— Да.
Я зажмуриваюсь. Кровь резко отливает от головы, мир перед глазами начинает раскачиваться и кружиться. Пытаюсь себя убедить, что все хорошо. Черт возьми, я ведь даже не в курсе, что они мне расскажут! Может, Котька придумала новую песню. Или они решили переехать в квартиру побольше. Да мало ли?! Но дождь за окном все усиливается… Гремит гром. А вы, наверное, помните, я говорила, что если к кому-то песец подкрадывается незаметно, то ко мне… Ну, да. С громом и молнией.