— У них есть сомнение, что лечение дает нужный результат.
Слова Бориса доходят до меня с задержкой в долю секунды. Я отвлекаюсь на то, что он впервые за много времени так близко, на его аромат, который я вытравливала по капле из своей ДНК, на то, как шевелятся его узкие, ярко очерченные губы, как под плотной кожей перекатываются желваки. И только потом — бам! Под дых, вышибая воздух.
— Разве еще не рано об этом судить?
— Откуда мне знать? Я не гребаный доктор! Мы посоветовались и решили ничего ей пока не говорить. Ведь еще непонятно, что они выяснят.
— Да… Наверное, так действительно лучше. Господи…
Договорить не успеваю, потому что к нам в кухне присоединяются Котька с мужем.
— Так-так! — ухмыляется доченька, с намеком обозревая нас, так близко стоящих друг к другу. — Кажется, кто-то здесь лишний.
— Не мели чушь! — отрезаю я. — Ты, кажется, хотела показать отцу песню? Вот и показывай. А я пока состряпаю… чего-нибудь.
Следующий час проходит под аккомпанемент гитары, Котькиного пения и бахающих по столу ложек, которыми Победный взялся отбивать ритм. Не выдержав этого, Олег уходит еще в самом начале под предлогом какой-то неотложной работы. В глубине души я ему завидую. Жаль, я не могу сбежать. В тишину…
Через час густая куриная лапша готова, а в духовке доходит мясо.
— Сворачивайся, — шепчу я Победному.
— Мы еще не обсудили аранжировку.
— Ничего, обсудите в другой раз. Котя, корми своих мужчин.
Хоть Котька и выглядит уставшей после всего, мне кажется важным, чтобы она не выпадала из домашней обыденной жизни.
— А ты?
— А я в душ.
Смываю с тела ароматы кухни, потом долго-долго сушу волосы. В который раз обещаю обрезать их к чертям собачьим. Но знаю, что в последний момент не смогу. Все же волосы для женщины — некий фетиш. Я могу понять, почему у Котьки каждый раз истерика… Потихоньку, но ее волосы все же стали редеть.
— Ты еще здесь? — удивляюсь я, столкнувшись с Победным в гостиной.
— А куда ты меня так настойчиво выгоняешь?
— Ну, до тебя, как до жирафа, Победный, ей богу!
— Что такое? — моргает тот.
— Детям нужно побыть вдвоем.
Смешно… Да-да, смешно. В конце концов, Олег никакой мне не деть. Да и Победный выглядит несколько обескураженно, явно не сразу вкурив, о каких детях я толкую. И зачем им быть одним.
— Господи, ты думаешь, они этим занимаются?!
Закатываю глаза. Мужики, что с них взять? Достаю из шкафа куртку Победного и протягиваю ему.
— И часто ты их оставляешь одних?
— Частенько.
— Озвереть.
Лучше и не скажешь, но что поделать? Борьке нужно время, чтобы все осмыслить, поэтому в лифте мы едем молча. Прячу улыбку в воротнике тренча.