— Сына ему. Как же! — бубнила она, спускаясь в метро по эскалатору. — Только через мой труп!
Богдан Связерский, собственной персоной, соизволил ей позвонить буквально через неделю после их последнего разговора с его агентом. До этого дня последний раз Рита слышала о Связерском ровно тринадцать лет назад, поэтому было бы, наверное, логично, если бы она его не узнала. Но нет. Разве можно было забыть этот сексуальный бархатный тембр, который с годами стал еще более притягательным? Разве его вообще можно было забыть? Она думала, что справилась с этим, а на деле… На деле Марго реагировала на Богдана так же остро, как когда-то давно.
— Маргарита, здравствуй. Это Богдан Связерский. Нам нужно поговорить.
— С чего бы это? — поинтересовалась она, с удовольствием отмечая, что её голос практически не дрожит.
— Послушай, я знаю, что последние двенадцать лет был не самым лучшим отцом на планете…
— Это ты правильно заметил!
— … но сейчас я бы хотел все исправить.
— Серьезно? — подозрительно протянула Рита, судорожно соображая, с какого перепуга Богдану мог понадобиться ее сын. Во вдруг проснувшиеся отцовские чувства Связерского она не верила категорически и, если так разобраться, имела на то полное право!
— Так и есть. Послушай, я хотел бы встретиться с ним…
Чудеса-а-а! Двенадцать лет не хотел, а тут — нате!
— Аааа… Кажется, я понимаю! Тебе шайба между ног прилетела?
— Что? Шайба? О чем ты?
— Говорю, тебе, таки, отбили яйца?
— Что за бред ты несешь?!
— Нет?! Ну, тогда я не знаю. Ты переболел свинкой? ЗППП? Варикоцеле?
— Да ничем я не болел…
— Точно? Тебя хорошо обследовали?! — стояла на своем Рита, которая, наконец, нашла объяснение его неожиданно проснувшимся отцовским чувствам. Что, если Связерский утратил способность иметь детей?
— Мне кажется, что я тебя совершенно не понимаю.
— Это ничего! — успокоила Рита бывшего, — ты же за океаном сколько уже?! Ах, да! Без малого тринадцать лет! Вот там и оставайся!
— Послушай, у меня есть права, которыми я хочу воспользоваться!
— Ты серьезно вообще? Думаешь, можешь убежать от нас на другой конец света, а потом через столько лет что-то требовать?!
— Еще как могу! Если ты помнишь, от сына я не отказывался!
Рита даже окосела от такой наглости! Ну, может быть, не окосела, но глаз точно задергался. Она разозлилась и никак не могла взять под контроль свою злость! Ей не нравилась та женщина, в которую ее превращал Связерский. Злорадная, мстительная мымра! Рита была бы и рада вести себя как-то иначе — более сдержанно и по-взрослому, но та ужасная боль, которую он ей причинил, все то, что она пережила в одиночестве, преданная им и напуганная… сводили на нет все её усилия.