─ Нин, передай-ка мне сальца!
─ Ты сдурела-либо, сестра? И так прибавляешь по три размера в год!
─ Именно поэтому я замужем, а ты четвертый десяток разменяла старой девой!
─ Да мне просто мужик ни к чему! Я сама себя могу обеспечить! А не висеть на шее у мужа — слабовольного, слабоумного импотента!
─ Этот импотент сделал мне троих детей! И зарабатывает вдвое больше тебя! А ты и нафиг кому нужна!..
─ Ну Стас, как твое дело продвигается? Продолжаешь скрывать от государства свои доходы? Не вернешь мне долг в срок, пойду к налоговикам!..
─ Что, твои оболтусы так и ходят в класс коррекции?..
─ В семье не без урода, если человек неудачен, то он неудачен во всем!..
─ Папа, я слышала, твой секретарь на корпоративе перебрала, и таксисту пришлось доставлять ее до кровати. Ай, как неприлично, в ее-то возрасте! Еще колбаски?..
Бедненький Андрей Борисович, и ведь это его семья, он здесь не в гостях, не на два вечера, а на всю оставшуюся жизнь. Всю жизнь видеть, слышать и понимать, что твои кровиночки хают и унижают друг друга, и добиться хоть какого-то единения случается лишь раз в году, неимоверными усилиями. Да плюнуть и растереть, на таких родственничков! У нас в детдоме было больше душевности!
В такой обстановке, кусок в горло не лез, что само по себе удивительно, и стало для меня открытием. Перехватив пару картошин и кусочек пресловутого сальца, откланялась, сославшись на утренний собачий туалет. Но, судя по тому что Куджо не проронил и капли, его гуляли до меня. Закрыв на это глаза упорно пробиралась сквозь сугробы по поселку, всего менее желая возвращаться. Мопс шнырял в снегу, в поисках полёвок. Я так думаю. Как бы там ни было, за десять минут, беспощадно меся снежные заносы, смогла отдалиться лишь на два участка в сторону. Потому заметить и догнать меня было не сложно.
─ Тома!
Иду, дескать не слышу. Дескать ветер бьет в лицо унося все звуки прочь.
─ Тамара!
Ого! Мощный вокал. Ему б в хоре Турецкого солировать. Способный.
─ Ерофеева!
─ Ну уж дудки! Ничего подобного я не позволяла и позволять не намерена! Что еще за фамильярность?!
Есть лишь один человек, который может звать меня как ему вздумается, не спрашивая моего разрешения. Ибо все равно ему.
─ Ну простите! — Растерялся Станислав. — Просто я заметил, что это обращение оказывает на Вас волшебное действие.
─ Смотря в чьем исполнении… Так и что же Вы хотели?
─ Извиниться. — Уверенно заявил он. — Я повел себя самым бесчестным образом, пытаясь путем Вашего унижения унизить другого, гораздо менее достойного человека…
Трепался он долго и со вкусом. Сразу стало заметно явное сходство с отцом-демогогом. Тот тоже, как заберется в дебри витиеватостей и заумных фраз, так и сам себя за уши к смыслу не выведет.