─ Что ты делаешь? — Пораженно зашептала я. — А если он проснется?
Вздрогнувший всем телом напарник, неловко повел рукой, и непроизвольно загнал прутик значительно глубже запланированного. У спящего задергался нос, перекосился рот и он оглушительно чихнул, подскочив с лежанки и растерянно оглядываясь. Но мы-то с напарником уже слились с окружающей обстановкой, старательно посапывая, Антонов умудрился даже всхрапнуть «во сне». Выдали листики, которые он обдирал прямо на свое одеялко.
─ Ах ты подлец! — Воскликнул оскорбленный Стасик, хватая оппонента за грудки. — Ты за это мне ответишь!
─ Всегда к вашим услугам! — Прозвучал ответ в лучших традициях жанра.
─ Где и когда?!
─ Да хоть здесь и сейчас!
─ Здесь не уместно! Дама смотрит!
Смотрит — не то слово. У меня глаза скоро лопнут. Дуэлянты хреновы. Шуты гороховые.
─ Выйдем поговорим?
─ Можно. — Перешли от французской трагедии к кабацкой драме.
Как были так и вышли. У Антонова положение было заведомо невыгодное — он был в майке, за ворот которой его сейчас и полоскали. Противник же был обнажен по пояс, и там хватайся, не хватайся… Дверь за парнями захлопнусь, прикрыв мне обзор. Пришлось передислоцироваться к окошку. Черт, запотело все и в подтеках, но хоть что-то. Ага… напарника уже избавили от маечки… а Стаса уже частично и от штанов… бр-р, с головой в сугроб, наверное холодно… надеюсь это вольная борьба, уж больно выглядит все это подозрительно… бокс… теперь, кажется что-то из восточных единоборств… площадку разровняли на совесть, осталось залить и можно кататься… Нет Кирюша, затылком об снег — толку не будет. Ага! Кажется и сам понял, перевернул вниз лицом и продолжил методично окунать… У дома собрались болельщики. От мужской половины поступали конструктивные советы и замечания по технике приемов. От женской охи, ахи, «только не по лицу» и «картошка остывает!».
Устали оба, это было видно, держались на одной силе воли, но на чью-либо капитуляцию не стоило и рассчитывать. Может предложить продолжить после завтрака, а там глядишь от еды раздобреют и перестанут маяться дурью? Все разрешилось само собой. Запутавшись в съехавших трениках, Станислав ударил лицом в грязь… в снег, Антонов далеко не рыцарь, потому уселся сверху, придавив затылок противника коленом, и что-то нравоучительно ему поясняя, потом похлопал того по плечу, и направился в дом.
Народ зрелищ получил, потому разбежался за хлебом. И мне наверное пора. Помогать поверженному не было ни малейшего желания, после вчерашнего я перестала питать какие-либо иллюзии. Быстренько одевшись, покинула «спальню», избегая оставаться со Стасом наедине. А в Доме все уже завтракали, собравшись огромной шоблой у общего стола, гвалт стоял неимоверный, все цапались, гавкались, грызлись. Только Куджо довольный, гордый, молчаливый, обозревал происходящее с хозяйских колен, хитро посверкивая выпуклыми маслинами глаз, заметив меня, рванул приветствовать. Подхватив раздувшегося в сытой утробе кобелька, я согласилась с напарником в том, что касается гадюшника. Как эти люди могут уживаться — уму непостижимо!