– Чего хотел?
Я достал десятку.
– Я думаю, что мы здесь закончили.
Он посмотрел мне через плечо на Лишову, и улыбнулся.
– Четвертак, и вашему главному скажут, что вы молодцы.
Я достал четвертак, и отдал ему. Он спросил:
– Не заблудитесь?
Я подошел к Лишовой, и снял ее на землю. Ай тутушечки!. Конечно же, для похода на овощебазу нужно надушиться Шанелью.
– Я домой, Виктория. Поехали?
– А где остальные? – спросила она, с минуту посверлив меня взглядом.
– Откуда я знаю? Хочешь, ищи.
Пока мы горели в труде, окончательно стемнело. Окружающий пейзаж угнетал даже меня. Поэтому я повернулся и пошел на выход. Ни секунды не сомневаясь, что она меня догонит. Так и вышло. Она догнала меня и пошла рядом. Из-под платка только виднелся злой красный нос, и раздавалось недовольное сопение.
Выйдя из проходной, она сказала, что автобус ходит раз в полчаса. Пожал плечами, и пошел на автостоянку, махнув рукой, чтоб шла за мной. Она молча пошла, только сопела еще недовольней. Потом слегка задрала бровь, когда я открыл перед ней дверь Жигулей.
– Куда тебя отвезти? – спросил я трогаясь.
– Мойка шестьдесят два.
Кивнул, выворачивая на Софийскую. Погода снова испортилась. Хотя, она толком и не улучшалась. Начало сентября в Питере всегда противное. Зато в конце, обычно бывает несколько волшебных дней, просвечивающих солнцем сквозь желтые листья, еще не опавшие с берез. Наруливая по Бухаресстской я думал о том, что случится, когда Фред поймет, что не он меня, а я его использовал. А другой стороны, с чего это он поймет? Посмотрим, что там за Оскар. Достал сигареты. Спохватившись, посмотрел на неё. Она фыркнула, и отвернулась. Впрочем, кивнула. Благодарствуйте, барыня.
Я очень благодарен Суркову, что он не задает вопросов. Я бы отшутился. Но все равно… И нужно будет поговорить с мамой. По Бухарестской, мимо Волкова кладбища, выехал на Расстанную, пересек Лиговку, и выехал на Боровую. Вообще то Лишова, похоже согрелась, и удивительно уютно молчит. Покосился на нее. Смотрит в окно, и водит пальцем по стеклу. Успокоилась, и ладно. По Загородному выехал на Дзержинского, и, достаточно быстро свернул на Мойку.
Остановился возле дома. Ничего так домишко. Открыл ей дверь. Она царственно вылезла, строго согласно кодексу- одна нога, другая нога, пауза полюбоваться…
– Спасибо что подвез, Андреев! Чаю я тебе, предлагать не буду!
– Не расстраивайся, Виктория. У меня дырявые носки. Специальные, для овощебаз. Так что – мудрое решение.
Фыркнула и скрылась в парадняке. Я достал сигарету, закурил и посмотрел на небо. Температура на улице- градусов семь, и дождь с ветром.