. Обратите внимание, что это приглашение не на апрельский вернисаж, а отдельное приглашение на встречу entre nous!
[229] Позже их знакомство, очевидно, продолжится на спиритических сеансах в Лондоне, в доме Рерихов.
Шибаев приходит на выставку в мае. И в том же мае в Лондон прибыл человек, который в дальнейшем в тайной переписке Рериха и Шибаева будет фигурировать под кличкой «епископ». Это был сам народный комиссар путей сообщения Леонид Борисович Красин.
Этот Красин давно мозолил глаза Рериху. Еще в Швеции, делая 22 июля 1919 года доклад на заседании «Русско-Британского 1917 года Братства» Рерих говорил: «Около Стокгольма живет семья пресловутого комиссара Красина, получая от него из Питера драгоценности и деньги»[230].
6
В московском Настасьинском переулке дом 3 привлекает взгляд смесью «древнерусских» мотивов, готических шпилей и барочной рустовки. Здание, построенное в 1913–1916 годы, является эклектичной смесью мотивов историзма и модерна. Когда-то в нем располагалась Ссудная палата. А сегодня центральное хранилище Центробанка РФ. Долгое время это место принадлежало его предшественнику – Государственному хранилищу СССР.
В начале 1920-х годов дом получил весьма карикатурное прозвище – «Кладовка Ленина». И это не случайно – хотя изначально кладовая секретной партийной кассы помещалась в подвале Сенатского дворца в Кремле, где находилась и квартира Ленина, но затем это хранилище переехало в здание в Настасьинском переулке.
Путь в ленинский «фантастический грот с сокровищами» описал курьер Коммунистического интернационала под кодовым именем «товарищ Томас»: «Шли разными запутанными переходами, с фонарем в темноте. Тяжелая дверь, которую Ганецкий отпирал несколькими ключами. Попали в большую подвальную комнату – без окон, плохо освещенную. Рассмотрел не сразу по стенам какие-то стеллажи, чем-то заполненные, на полу всякие ящики и чемоданы. Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучками на полках – кто-то явно пытался сортировать и бросил. В ящиках около пола полно колец. В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвел фонарем вокруг и, улыбаясь, говорит: “Выбирайте!” Потом он объяснил, что это все драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц – по указанию Ленина, Дзержинский сдал их сюда на секретные нужды партии. “Все это – добыто капиталистическим путем ограбления народа – теперь должно быть употреблено на дело экспроприации экспроприаторов”, – так будто бы сказал Ленин.
Мне было очень неловко отбирать: как производить оценку? Ведь я в камнях ничего не понимаю. “А я, думаете, понимаю больше? – ответил Ганецкий. – Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте на глаз сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы взяли побольше”»