В глазах Сандры зажигается маленький серый огонёк. Она обводит взглядом двор, но Камилла Хёк быстрее.
– Вон! – говорит она, тыча пальцем.
Улле сидит на перилах крыльца. Он колотит по ним пятками, звон стоит на всю округу.
Сандра сбегает с пригорка и идёт к крыльцу. Подруги, естественно, следуют за ней. Они уже близко. Хедвиг тянет шею.
– А ты какой сделаешь хвостик, сбоку или посередине?
– Что?
– Хвостик, – повторяет Карин. – Какой ты сделаешь?
– Э-э… сбоку, наверно. Нет, погоди. Я подумаю.
Противная Сандра, чего она там застряла? Она прикасается к волосам Улле. Смотреть тошно.
Наконец они уходят. Улле снова начинает бить ногами по перилам.
Хедвиг оставляет девочек и направляется к крыльцу. Перила все в грязи от ботинок Улле.
– О чём вы разговаривали? – спрашивает Хедвиг.
– Чего?
– Вы с Сандрой – о чём говорили?
– А что?
– Просто хочу знать.
Улле отворачивается. Щёки у него пунцовые.
– Она научит меня завязывать шнурки, – бормочет он. – Мы будем заниматься на переменах.
Хедвиг молчит.
– И ты подаришь ей за это… повязку?
Улле кивает. Хедвиг смотрит на него. Это маленькое личико как будто сделано из фарфора – да-да, можно запросто принять его за фарфоровое!
– Откуда у тебя столько повязок? – спрашивает Хедвиг.
– Мне мама сшила, – отвечает Улле. – У неё есть оверлок.
Хедвиг не знает, что такое оверлок. Да и о жизни в целом ей известно не так уж много. Но одно она знает точно. Никакую повязку Сандра не получит. Чего бы ей это ни стоило, она сама проследит, чтобы Улле научился завязывать свои шнурки.
Сложность лишь в том, чтобы учить его незаметно от других. Иначе все опять решат, что он ей нравится, а этого она не вынесет. То есть на переменах его учить нельзя.
Сегодня вторник, и дома у Хедвиг тихо. Мама спит после ночного дежурства в больнице. Все сломанные ноги загипсованы, забарахлившие сердца снова бьются.
На кухне сидит папа и жуёт бутерброд с варёной картошкой. Он трёт заспанные глаза и, кажется, вот-вот снова уснёт.
Но вдруг папа бросает взгляд на часы. Сон как рукой сняло. Папа бежит к лестнице.
– Хедвиг?
Комната с ангелами на обоях пуста. Постель не заправлена, одеяло скомкано. Одежды на плетёном кресле нет. Хедвиг встала. Но где она?
Папа на цыпочках обходит дом. Войдя в каморку, где он пишет статьи для газеты, он останавливается.
Из-за двери доносится слабое «тик… тик… тик-тик». Так стучат клавиши на его старом компьютере.
Папа дёргает за ручку двери. Заперто.
– Хедвиг?
– Подожди, – отвечает Хедвиг.
– Автобус будет через пять минут.
– Я успею! Как пишется «недели»? «Ни» или «не»?