– А ты как думал? Хватит кидаться! – шипит на него Хедвиг.
И тут оборачивается Барашек Бенгт – огромный, как бурый медведь, вставший на задние лапы. Уперши́сь кулаками в учительский стол, он пристально смотрит на Хедвиг.
– Так-так… – Голос мощный, хотя говорит он без напряжения. – Ты хотела что-то сказать?
Хедвиг молчит. Она не может произнести ни слова.
Барашек Бенгт переводит взгляд на новенькую.
– Как ты сидишь?
Новенькая пожимает плечами и еле слышно бормочет:
– На попе, не видите, что ли?
Кто-то смеётся. Рикард весь светится от восторга.
На лбу у Бенгта Ламма не появляется морщин. Взгляд не становится чёрным, как сажа. На шее не вздуваются жилы.
– Почему ты не сядешь за свою парту? – спрашивает он.
– Потому что у меня её нет.
Всё это очень забавно – дети знают, что новенькая права. Но Бенгт Ламм, которому, похоже, не сообщили, что в класс придёт новый ученик, чего доброго, может подумать, что имеет дело с грубиянкой.
Оглядев класс и не найдя свободной парты, он всей рукой указывает на новенькую и говорит:
– Ладно. Тогда сиди.
Новенькая оборачивается к Хедвиг и улыбается. От веселья всё булькает внутри – так весело у них в школе ещё никогда не бывало.
Бенгт Ламм садится, достаёт из портфеля список класса и по очереди зачитывает их имена:
– Хедвиг?
– Здесь.
– Йон?
– Здесь.
– Рикард?
– Здесь.
Ноги уже побаливают. Новенькая хоть и коротышка, но держать на коленях другого человека непривычно.
– Карин?
– Я.
– Альфонс?
– Я.
Хедвиг хочет сесть иначе – попа у принцессы костлявая и впивается ей в ноги, как два гвоздя.
– Давай сядем рядом, – шепчет Хедвиг.
Они пытаются уместиться на одном стуле, но Бенгт Ламм указывает на них – так же, как и раньше, всей рукой целиком.
– А вы сидите как сидели!
Ничего не поделаешь. Приходится послушаться. Ноги ноют от тяжести.
Дойдя до конца списка, Бенгт Ламм поднимает глаза. Он пересчитывает головы, пересчитывает имена на бумаге и, прищурившись, смотрит на новенькую:
– Я тебя не назвал. Почему?
Новенькая ёрзает – сидеть у кого-то на коленях тоже больно.
– Я сегодня первый день, и парты поэтому у меня тоже нет.
Бенгт Ламм кивает:
– Надо было раньше сказать. Как тебя зовут?
Новенькая убирает прядь за ухо. Ресницы, густые, как щётка для обуви, несколько раз хлопают.
– Улле.
Проходит одна, две и даже три секунды, прежде чем до всех доходит. Потом Рикард разражается громким гоготом:
– Ха-ха-ха! У Хедвиг на коленях мальчишка!