Он вгляделся в меня:
— Что вы здесь делаете? Вы больше похожи на девушку из центра.
Я должна была улыбнуться в ответ на вежливый подкол:
— На сноба, — исправила я. — Вы это имели в виду?
— Я просто говорю, что вы носите с собой в сумочке антисептик и включаете Тейлор Свифт на музыкальном автомате, — заметил он. — Мягко говоря, вы сюда не вписываетесь.
Я потеплела, поняв, что он наблюдал за мной, а потом тут же напомнила себе, почему я здесь оказалась. Наказание. Искупление. Двое людей умерли под моим присмотром.
— Я оказалась в окрестностях, — я встретилась взглядом с официанткой. — Вы?
— Посещал похороны, — он поморщился.
Я удивленно помолчала.
— Похороны Эбботтов?
— Да, — он приподнял бровь. — Вы?
— Тоже, — я нахмурилась. — Я вас там не видела, — не то чтобы я внимательно вглядывалась в толпу.
— Я довольно рано ушел. Я не очень хорошо справляюсь с похоронами. Особенно в последнее время, — по его лицу пробежала тень. — Слишком насыщенный на смерти год.
Мне не нужно было иметь образование психиатра, чтобы знать, что этого минного поля стоило избегать. От него исходила боль, и, если причиной были эти похороны, мое чувство вины стало бы еще тяжелее. Я коротко кивнула в ответ.
— Чьим вы были другом? — он задумчиво сдвинул брови. — Брук или Джона?
Другом? Я бы все равно солгала.
— Брук, — сказала я, желая, чтобы это было правдой.
Он кивнул:
— Джон был моим фармацевтом.
— Вау, — я отпила пива. — Хорошо вам. Я даже не знаю, как зовут моего, не говоря уже о том, чтобы посетить ее похороны.
— У моего сына был диабет, — тихо сказал он. — Мы были частыми покупателями.
А. Был диабет. Плохой год со смертями. Вот и разгадка к его страждущему взгляду, если только кто-нибудь в последнее время не изобрел лекарство от детского диабета.
— Что ж, — я подняла свою бутылку. — За Джона и Брук.
— За Джона и Брук, — он чокнулся со мной, потом допил остатки пива, даже не вздрогнув.
Официантка остановилась у нашего столика и подтянула к краю пустое ведро со льдом.
— Хотите заказать чего-нибудь еще?
— Да. Дюжину крылышек, пожалуйста. Средней остроты.
— И еще одно ведро пива, — Роберт закинул руку на спинку дивана, и его пиджак ракрылся, обнажая очертания дорогого жилета. Костюм явно был сшит на заказ. Из рукава выглядывал поблескивающий «Ролекс». Он излучал спокойствие в обстановке, в которую очевидно не вписывался, взращенный на чистой уверенности в себе. Бизнесмен или адвокат. Вероятно, второе.
— Мне правда больше не стоит пить, — я повернула часы, посмотрев на циферблат. Семь тридцать. Казалось, что уже намного позже.