Ей нужно было сказать, что, поцеловав его, она совершила ошибку. Но на самом деле Оливия не чувствовала, что это так. Она будет с нежностью вспоминать об этом поцелуе. Однако не позволит себе сделать этого снова.
– Это было бы неразумно. – Оливия опустилась в кресло у садового столика и начала барабанить пальцами по тетрадке, в которой записала, о чем говорить с дамой во время светского обеда.
– Что было бы неразумно?
Она обернулась, удивившись, что не заметила, как Джосайа вошел, хотя она его ждала. Очевидно, размышляя над тем, что было бы неразумно, она слишком погрузилась в свои мысли.
– Добрый день, Джосайа. Это относится к теме нашего сегодняшнего урока. – Достаточно ли собранно она выглядит, чтобы сказать, что вчерашние события не стали для нее потрясением? – Я думала, что было бы неразумно говорить с дамой о политике. У дам бывают деликатные ситуации, когда нас легко вывести из равновесия, говоря о таком неприятном деле, как политика.
– Политика может вывести из равновесия кого угодно.
И пока тема утраты равновесия была еще свежа, настало самое время поговорить о вчерашнем.
– Садитесь, и мы пройдемся по моим записям.
Какая же она трусиха! Обстоятельства не изменятся оттого, что она боится о них говорить. Что сделано, то сделано, она с ним целовалась. Теперь она сделает то, что должна, чтобы быть уверенной, что это не повторится. Если она хочет избежать сердечной травмы, то не должна привязываться к мужчине, который может ее нанести.
Оливия подвинула к нему тетрадь, но он даже не взглянул на нее. Джосайа смотрел на нее таким упорным взглядом, что она подумала, не собирается ли он поцеловать ее снова. Этого нельзя было допустить. Ни в коем случае.
– Нам нужно поговорить о моде и…
– Оливия, я должен перед вами извиниться.
Сколько бы она ни соглашалась, что они должны прекратить то, что начали, ей совсем не хотелось, чтобы он оказался равнодушен к этому. В данный момент она могла поклясться, что он был подавлен так же, как и она.
– Нет нужды извиняться. Мы оба несколько увлеклись. Это просто временное помутнение рассудка, которое не стоит вспоминать.
– Я буду помнить об этом… всегда.
Оливия онемела. Что она могла ответить на такую откровенность? Сейчас было не время для правды.
– Честно говоря, я не могу сказать, чем будет это воспоминание: удовольствием или головной болью. Но прошу прощения, если дал вам повод думать, что могу предложить что-то большее. Мое место не здесь, не в Лондоне.
– А мое место здесь, и я все понимаю.
Конечно, она понимала. Только это почему-то вызывало боль.