Он ничего не имел против Лондона, кроме разве что грязного городского воздуха, но это был город джентльменов, город его отца. Со временем ему придется взять на себя заботу о фамильном поместье, но до этого еще далеко. Когда придет время, он будет делать то же, что делал отец, – путешествовать между двумя странами. Но концом путешествия всегда будет ранчо, которому принадлежит его сердце.
О черт! Так было. Но Оливия украла его, и теперь оно здесь.
И все же, даже если бы он решил, что его дом здесь, это ничего не изменило бы, если он ей не нужен.
Ситуация казалась неразрешимой, и Джо это печалило.
В комнату вбежала Розалин. Он никогда не видел сестру такой счастливой и не мог позволить себе омрачить ее радость своими переживаниями. Сейчас его дело понять, можно ли считать ее избранника хорошей партией. После этого – или, возможно, до, если он все уладит, – он отправится на север, в поместье Хейверсмир. Оставалось только надеяться, что к тому времени, когда все дела там будут сделаны, его сердце немного успокоится.
– Я предпочел бы сыграть в покер, – буркнул Джо, сидя напротив сестры за карточным столом.
– Я тоже. Однако большинство джентльменов играет в вист, и тебе наверняка не захочется выглядеть профаном. Играть в него несложно, нужно только быть внимательным.
– Извини. Но у меня другое на уме.
– И я знаю что.
Возможно, она знала, но Джо не хотел об этом говорить, поэтому он сделал вид, что изучает свои карты.
– Это Оливия, – продолжила Розалин, не обращая внимания на его попытку уклониться от разговора. – Так всегда бывает с тем, кто влюблен.
– Я не влюблен. И откуда тебе знать, как это бывает?
– Конечно, влюблен. Просто ты этого еще не понял.
– А ты поняла?
– Это достаточно очевидно.
– Я не могу влюбиться в нее. У нас нет будущего. Розалин махнула рукой, показывая, что, по ее мнению, упоминание такого несущественного обстоятельства неуместно.
Сэр Бристл повернул голову к двери, поднял морду и принюхался. Его хвост с силой ударил по ковру.
Из холла на первом этаже донеслись тихие голоса.
Пес встал и потрусил к двери.
– Это кто-то, кого он знает. Кто бы это мог быть в такой час?
Легкие шаги быстро поднялись по лестнице, и в комнату вошла невысокая фигура в черном.
– Мама! – воскликнула Розалин. Вскочив, она подбежала к Ma, крепко обняла ее и захлебнулась от радости. – Не могу поверить, что ты здесь!
От восторга Розалин не смогла толком разглядеть мать. Ma с ног до головы была одета в черное. Глаза помутнели от слез, уголки губ скорбно опущены. Эсмеральда Стетон была в трауре. Па покинул ее навсегда.