– Как и ваша сестра, верно?
– Они действительно знают, чего хотят.
– Я зайду завтра выразить свои соболезнования. Но только если вы считаете, что им это нужно. Мне не хотелось бы показаться назойливой.
Джо очень нежно сжал ее пальцы.
– Я могу говорить только за себя, но думаю, вам стоит прийти. Для меня это огромная поддержка. Поэтому прошу вас, Оливия… приходите.
– Хорошо, я приду.
Они умолкли и долго молча смотрели на луну.
– Оливия, как вы думаете? Они где-то там, наверху? Они видят нас, знают, что мы делаем и как мы скорбим о них?
Конечно, Оливия в это верила. Разве не слышала она временами смех своего брата? А раз он смеялся, значит, он счастлив.
– Я в этом совершенно уверена. Но никто не убежден в этом сильнее Виктора.
Она перевела взгляд на Джо. Чистый лунный свет подчеркивал печальные морщинки в уголках его рта, с беспощадной ясностью возвращая Оливию в те первые часы после смерти брата, когда ее сердце разрывалось на части. Странно, но она не чувствовала ничего подобного, когда умер ее муж. Впрочем, возможно, в этом не было ничего странного.
– Вы понимаете, почему он так верит в это? – спросила она, продолжая свою мысль.
– В то, что его дядя прислал меня? Если это так, я польщен. Но в любом случае мне очень приятно, что Виктор так относится ко мне. Только хотелось бы надеяться, что его внимание… его привязанность не создает вам проблем.
– Нет, не волнуйтесь, он чудесный ребенок. Хотя я не хочу поощрять его веру, что в нашей встрече с вами есть какой-то небесный промысел.
Оливия моргнула и плотно сжала губы, чтобы удержаться от… Она не знала от чего, но ей снова послышался смех брата. Она слышала его так же ясно, как вздох Джо.
– Он все равно будет верить, что это так, Джо.
– Вы и дальше будете это делать?
– Что делать? – Что она делала здесь, кроме того, что сидела с ним как его друг?
– Называть меня Джо.
Ой! Она действительно это делала! Это получилось так естественно, что Оливия даже не заметила оплошности. Теперь она едва ли смогла бы снова называть его Джосайа. Даже если бы захотела. Хотя, как ни странно, она этого совсем не хотела.
– Я буду называть вас Джо.
– Вот и хорошо. – Он наклонил голову так, что его щека коснулась волос Оливии. – Это всегда будет больно, как вы думаете?
– Я думаю, да, но, насколько я могу судить, боль не будет постоянной или частой. А иногда, как это ни покажется вам странным, она заставит вас улыбнуться.
– У меня такое чувство, что я больше никогда не смогу улыбаться. Я понимаю, что это не так, но мне так больно, что я не знаю, как справлюсь с этим.