Успокоиться, просто нужно успокоиться.
И она ещё ничем не помогает, стоит, смотрит не то затравленно, не то жадно.
Да что же это такое происходит, во имя Луны?!
Отошёл на безопасное расстояние, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце, и не только его, но о той части организма я старался вообще не думать. Опасно.
Нужно собраться, сосредоточиться.
Она пришла поговорить. Логично. Сегодня днём я заподозрил неладное. Впрочем, неладное я заподозрил гораздо раньше, но списывал все странности на обычное женское недомогание. Раз в месяц случается это с ними и ничего из ряда вон выходящего искать тут не стоит. Но когда увидел, как она пытается сплести простейшее бытовое заклинание, и это у неё не выходит… Тут обострившиеся инстинкты буквально завопили – здесь что-то нечисто. Настолько нечисто, что стоит поинтересоваться у девушки, не нужна ли ей помощь. Правда, случая, чтобы задать столь неудобный вопрос, так и не представилось, сколь я не пытался себя убедить, что ничего-то предосудительного в моём вопросе нет. И вообще, на правах начальника я имею право знать…
Кого я обманываю? Беспокойство моё не имело ничего общего с заботой ректора о своей подчинённой. И самое в этом паршивое, что я боялся, как бы о более глубоких причинах не догадалась сама Элена.
За всё время нашего сотрудничества, девушка не вызывала особых вопросов. Блестящий диплом об окончании академии, умение находить общий язык с ершистыми студентами, грамотно построенный годовой план занятий. А то, что и у неё имелись некие слабости, на это можно было бы закрыть глаза, если бы я не привык всегда и во всём следовать правилам. Моим собственным правилам. Потому и не поощрял отношения между преподавателями, время от времени журил и Элену, и Элшара, пока…
Да, пока на меня не напало какое-то сумасшествие. Меня стало буквально разрывать на части от мыслей, что этот недалёкой, трусоватый профессоришка прикасается к ней своими грязными ручищами. Это стало похоже на наваждение, на приворот, в конце концов, но наличие последнего не подтвердил даже Шон. А лучшему другу я привык доверять.
– Господин ректор, – я задумался и не сразу обратил внимание на трясущийся испуганный голос ночной гостьи. А когда посмотрел в её глаза, увидел там первобытный ужас. И спустя мгновение, мне весьма доходчиво объяснили его причину: – Кажется, ваша рука покрылась шерстью…
Проследил за тонким пальцем, что весьма недвусмысленно указывал на мою… опростоволосившуюся конечность. В самом деле, вниз от предплечья протянулась серая полоска весьма густого леса.