Выступая в конце мая 1941 года на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), начальник Генштаба Красной армии генерал армии Г. К. Жуков сказал, что «крайне слабым нашим местом являются войска связи», на что И. В. Сталин ответил ему: «Это действительно наша ахиллесова пята. Но думаю, что здесь едва ли можно быстро сделать что-нибудь серьезное, сейчас же устранить имеющиеся в этой области недостатки. Придется какое-то время исходить из того, что есть»[1715].
В связи с резким увеличением количества стрелковых, бронетанковых, артиллерийских, воздушно-десантных и других соединений и частей потребность в средствах связи быстро возрастала. Поэтому, например, связь в ВВС и танковых войсках скорее была обозначена, чем имелась. В Московском военном округе на 1 января 1940 года радиостанции стояли только на 43 самолетах из 583. До начала войны для бронетанковых войск выпускалось в месяц около 400 радиостанций 71-ТК и 5–10 радиостанций РСМК. Учитывая, что радиостанции устанавливались лишь на танке командира танковой роты (то есть было радиофицировано только 10–20 % от общего выпуска танков), такое количество радиостанций удовлетворяло потребности танкистов в мирное, но не в военное время[1716].
Среди командного состава и в общевойсковых штабах имела место недооценка радио как основного средства связи в современной войне. Данный недостаток был отмечен даже в приказе народного комиссара обороны от 15 февраля 1941 года. В частности, там было подчеркнуто, что некоторые командиры частей, соединений и их начальники штабов не принимают надлежащих мер к овладению искусством управления войсками по радио.
Безусловно, недостаток средств связи, неумение многих командиров использовать радиосредства резко ограничивали способность войск действовать в условиях быстро меняющейся обстановки, в отрыве от главных сил, характерных для начала войны. В мирное время войска связи содержались в сокращенном виде, что не обеспечивало их быстрое развертывание с началом войны[1717]. В результате таких действий для фронтовых и армейских полевых управлений недоставало: 18 отдельных полков связи – 48,6 % общей потребности; 73 отдельных линейных батальона связи – 74,4 %; 162 отдельных командно-штабных рот – 100 %; 84 отдельных телеграфно-строительных роты – 97,7 %; отдельных телеграфно-эксплуатационных рот – 96 % и трех отдельных радиодивизионов, или 50 %[1718].
Перед войной химические войска располагали техническими средствами для индивидуальной защиты, ведения химической разведки, дегазации местности, а также огнеметными установками, аппаратами для дымопуска и другой специальной техникой.