.
С другой стороны, Василевский совершенно прав, когда утверждает, что если бы Сталин своевременно принял решение о приведении войск в состояние полной боеготовности, то «уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место»[1901].
Жуков тем не менее вынес весьма мягкий вердикт по поводу проводимой Сталиным линии. Возлагая на него вину, он все же считал: «Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент»[1902]. Над Сталиным «тяготела опасность войны с фашистской Германией, и все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что это ему удастся… В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И. В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою „мудрость“, он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах Гитлера»[1903].
Таким образом, задолго до июня 1941 года советская разведка информировала руководство страны о подготовке Германии к войне с СССР, называла примерные сроки нападения и даты начала войны. Свой профессиональный и патриотический долг разведка выполнила. Поступавшие весной и летом 1941 года разведывательные данные позволяли правильно оценить военно-стратегическую обстановку и недвусмысленные военные приготовления Германии.
Советской разведке не удалось добыть документов германского Верховного командования о намерениях Германии на Востоке. Разведка имела источники в окружении военно-политического руководства Германии, но не имела доступа к документам германского командования. Поэтому получаемая информация во многом строилась на слухах и отражала колебания в германском руководстве по вопросу об отношениях с СССР[1904]. Все это также затрудняло советскому руководству возможность дать правильную оценку обстановки.
Информация о военных приготовлениях вероятного противника, докладываемая руководству страны в разобщенном виде, не создавала убедительной целостной картины происходящих событий, не отвечала своевременно на главный вопрос: с какой целью эти приготовления осуществляются, принято ли правящими кругами Германии политическое решение о нападении, когда следует ожидать агрессии, каковы будут стратегические и тактические цели ведения противником военных действий